Поразмыслив, что такое существование не лишено прелестей, Дмитрий в одностороннем порядке сложил с себя отцовские обязательства. Его корабль взял окончательный курс к островам наслаждений, а жизнь приобрела «полноценный» смысл. Теперь-то он точно знал, что привычная семья – удел безголовых простаков…

Придя в себя, Маша ощутила холод, осмотрелась и поняла, что все еще сидит в лесу. Стемнело. Она вытерла слезы и стала искать тропинку.

В это время к штабу вернулся командирский автомобиль. Дежурный, положив ноги на табурет, удобно откинулся в кресле и смотрел телевизор. Он не заметил приезда Семенова и выскочил навстречу, когда тот появился уже на пороге. «Документы забыл», – сухо пояснил командир, следуя в свой кабинет. Майор проводил его удивленным взглядом и остался ждать на входе. Через несколько минут полковник показался с папкой в руках. Дежурный проводил его до машины, чувствуя, что командир хочет о чем-то спросить, но не решается. Офицер даже предположил, что тот интересуется судьбой отставшей от мотовоза женщины, но озвучить эту мысль вслух не отважился. Семенов нервно передернул плечами и направился к машине.

Маша появилась на перекрестке как раз в тот момент, когда командирский автомобиль стремительно промчался мимо. Она бросилась вдогонку, но не успела и в бессилии остановилась. В свете одинокого фонаря ее сгорбленная фигура напоминала силуэт затравленного зверя. Слезы брызнули из глаз с новой силой. Страдалица не сразу заметила, что машина дала задний ход. Семенов привык, что ловцы удачи обычно бросались к машине наперегонки, стремясь поскорее занять вакантное место, и был удивлен, что новенькая застыла на месте как вкопанная. Та же попросту ждала, чтобы высохли слезы. Полковник нетерпеливо открыл дверцу, выглянул из салона и недовольно поторопил:

– Нельзя ли побыстрее! Видите, вас ждут.

– Не думала, что меня. Говорят, вы не сторонник брать на борт женщин, – защищаясь, съехидничала в ответ подчиненная, забираясь на заднее сидение, где уже сидел незнакомец.

– Счастье, что вы – не моя женщина, – с апломбом бросил попутчик, заведомо беря сторону руководства.

– Все женщины не могут быть вашими, – парировала Маша.

При этих словах офицер закашлялся, а Семенов улыбнулся. Всю дорогу ехали молча. Уже в городе командир, оценив смелость и независимость Маши, поинтересовался, куда ее отвезти. Она попросила притормозить у магазина, поблагодарила за помощь и попрощалась.

В универсаме неподалеку от кассы Бедоносова придирчиво изучала стеллаж с овощными консервами. Пытаясь избежать нежелательной встречи, Маша предусмотрительно обошла ее стороной, краем глаза заметив, что активистка метнулась к Митрофановой. В шапке-таблетке Ада напоминала старуху Шапокляк из полюбившегося мультика.

– С нашими фигурами сладости не страшны, – фамильярно заметила Анна, видя, что надменная мадам выбирает между сдобой и конфетами.

Та посмотрела исподлобья, не считая нужным отвечать.

– Как дела? Как дети?

– И вам не хворать, – сухо попрощалась Митрофанова.

– Адочка, погоди! – метнулась следом Бедоносова, делая вид, что не замечает намеренной холодности тона. – У меня к тебе небольшая просьба. Надеюсь, выручишь по старой дружбе?

– Анна Алексеевна, мне не до праздной болтовни, спешу, – категорично свела на нет всяческие попытки общения Ада.

Бедоносова решила не отступать и нагнала ее уже на улице, услужливо забежав вперед:

– Ада… Сергеевна. На правах давней приятельницы интересуюсь…

– Не стоит, – запротестовала собеседница. – Убеждать вас, что кресло заведующей я получила вовсе не потому, что имею мужа-генерала, у меня нет ни времени, ни желания.