Суть же наихудших дел всегда сводится к тому, кто говорит правду.

Проверка на полиграфе в подобном деле подобна ручной гранате, готовой в любой момент взорваться прямо у кого-нибудь перед носом. Либо у Софии, либо у Александры. И не важно, с какой стороны посмотреть – одна из них точно убийца. Я просто надеялся, что это не София.

И у меня было чувство, что я вот-вот это выясню.

На тротуаре Хоган-плейс Леви первым делом подтянул штаны и вопросил:

– Каким местом ты там думала, Кейт?

Та почувствовала, как кровь бросилась ей в щеки.

– В офисе окружного прокурора веду переговоры я. Ты – младший помощник. Тебе следовало бы об этом помнить. Ты поставила меня в неловкое положение, ты вообще это осознаешь? Ты подорвала мою репутацию. Еще раз так поступишь – получишь коленкой под зад. Понятно излагаю, малышка? Или ты хочешь, чтобы я говорил помедленней?

Это заявление Леви повергло ее в шок, вызвав целую бурю эмоций. Долгое время Кейт задавалась вопросом: может, такое занятие ей просто не по силенкам? Регулярные подколки Леви касательно ее мелких промахов автоматически заставляли ее чувствовать себя неполноценной. Хотя в последнее время она стала все чаще приходить к выводу, что дело отнюдь не в ее способностях и профессиональной подготовке – по крайней мере, не целиком и полностью. Однако эта обращенная к ней тирада была изрядно сдобрена ядом. Кейт посмотрела на Скотта, который опустил голову и начал отходить в сторонку. Она чувствовала себя ребенком, которого отчитывает родитель и который не понимает, что такого он натворил. Открыла было рот, но не произнесла ни слова. Быстро заморгала, что-то неразборчиво пролепетав, а затем плотно сжала губы, когда на смену растерянности пришло иное чувство – гнев. Кейт хотела заговорить. Хотела сказать Леви, куда именно он может засунуть эту работу. Что он самодовольный сексист и говнюк. Она стиснула зубы, во рту пересохло. Прохожие на улице явно видели, что происходит, и, проходя мимо их примолкшей троицы, с любопытством поворачивали к ним головы. Леви явно дожидался ее реакции.

Кейт покачала головой.

– Если ты собираешься и дальше заниматься этим делом, то будь больше похожа на Скотта. Мы с ним сейчас возвращаемся в офис, а тебе я предлагаю воспользоваться остатком утра, чтобы хорошенько подумать. Никакой самодеятельности, Кейт. Приходи после обеда, подготовленная, настроив голову на игру. Если ты не готова к этому, то, пожалуй, тебе стоит сменить отдел. Уоллесу постоянно нужен младший юридический персонал для оформления завещаний. Пошли, Скотт, – поедем на моей машине.

На этом оба ушли. Кейт начинала уже привыкать к чему-то подобному, и чувство пустоты в груди лишь росло. Она хотела пользоваться успехом у Леви. Он был и вправду хорошим адвокатом. И ее начальником. Он мог бы сделать ей отличную карьеру. А еще хотел переспать с ней. В этом Кейт была совершенно уверена. И чем больше отвергала его ухаживания, тем более агрессивным становилось его отношение к ней. В первый же месяц работы под его началом Леви предложил подбросить ее домой, и она почувствовала, что у нее нет иного выбора, кроме как согласиться. Он ведь ее босс. В машине, возле ее дома, Леви завел с ней неловкий разговор.

– Красивое здание, – заметил он.

– В прошлом году его чуть не снесли, – сказала Кейт.

– Да ну? А так никогда не скажешь. Оно выглядит таким… историческим, – продолжал он, изо всех сил пытаясь выдумать какой-нибудь комплимент в адрес громоздящегося перед ними обшарпанного монстра. – Я жил примерно в таком же доме, когда только переехал в этот город. В этой округе все квартиры примерно одинаковы. Было бы здорово взглянуть, вспомнить юность, – добавил Леви, улыбаясь своими маленькими черными глазками.