– В целом он прав, – сказал Ван. – От Вавилона действительно почти ничего не осталось. Даже непонятно, что мы можем здесь найти. Все, что было ценным, по музеям растащили.

Аз наконец поднялся на ноги и совсем по-человечески отряхнул железные коленки.

– То, что м-мы ищем, вряд ли утащили в музей, – сказал он. – И вряд ли вообще заметили.

– А что мы ищем? – спросила Альма.

– Сложно объяснить. Местные жители н-называли это «то, что позволяет смотреть за пределы». Разглядывали сквозь него небо. П-пытались понять, к-как все устроено. Здесь существовала ц-целая каста жрецов. Т-только им было позволено знать о нем.

– И как оно выглядело?

Аз пожал плечами.

– Н-никак. Это в-вообще не предмет, а скорее эн-нергетическая субстанция. Как м-местные его заполучили, п-понятия не имею.

– Почему ты решил, что он до сих пор здесь? – спросил Ван.

– П-потому что я его чувствую. Эдакое возмущение световых волн. Н-не знаю, как объяснить. И не понимаю, откуда оно идет. Но где-то рядом – т-точно.

Они огляделись.

Солнце висело над горизонтом, окрашивая в красный пустынную дорогу перед воротами, пустыри за сетчатыми заборами и какое-то приземистое здание, похожее на разросшийся бункер. Автобус с туристами уже уехал, и никого не было видно. Только вдали, на соседней трассе мелькали редкие автомобили.

– Л-ладно, – сказал Аз. – Нечего терять время. Идем.

Он шагнул вперед, за пределы пузыря.

– Ты что, так и собираешься идти? – с сомнением вопросил Ван. – А вдруг кто увидит?

Аз оглядел свои металлические кости.

– Д-да. Об этом я не подумал.

И исчез. Из пустоты раздался довольный голос:

– Работает еще м-маскировка. Т-так лучше?

Биг с восхищением обошел пустое место.

– Вот это да! Нам бы такое. А то ведь сам понимаешь, подростки, одни, без сопровождения. В Ираке. Тут лучше металлическим скелетом выглядеть, чем нами.

В воздухе появились и повисли синие фасеточные глаза.

– К с-сожалению никак. На органику т-такой способ не действует. Но вы не волнуйтесь, м-мои сенсоры мониторят окружающее пространство. Если к-кто приблизится, я сообщу.

За синими воротами виднелась площадь с закрытыми сувенирными ларьками, где расхаживал охранник, и они осторожно прошмыгнули правее, мимо стены с зубьями, через пустынную парковку, туда, где виднелись в наступающей темноте кирпичные нагромождения.

– Я не узнаю это м-место, – пробормотал Аз. – Здесь в-все по-другому. Другие крепостные с-стены. Другие ворота. Они даже н-не похожи. Подделка. Раньше тут были сады, фонтаны. Было много в-воды. Текла широкая река. А сейчас это п-почти пустыня. Я не з-знаю, с чего начать.

– Начнем с развалин, – предложил Ван. – Тут все ясно. То, что выглядит целым – построено недавно, и нам не нужно. А то, что выглядит как куча битого кирпича, и есть остатки твоего Вавилона.

Висящие в воздухе глаза согласно моргнули.

Битый час они бродили по оплывшим кирпичным развалинам, похожим скорее на гигантские термитники, чем на остатки некогда великого города. Поднимались на глинобитные холмы и спускались в вырытые археологами и огороженные веревками ямы. Солнце уже скрылось за далеким холмом со странной постройкой на вершине (нечто среднее между дворцом и тюрьмой), и затопленные тьмой развалины города теперь казались еще более зловещими. Где-то вдали жалобно завопила ночная птица.

– Н-не могу понять, – сказал Аз. – Я д-думал, что по мере приближения к цели, буду чувствовать исходящие волны сильнее. Но ничего не меняется. Будто цель двигается в-вместе с нами. Или находится сверху или снизу.

– Может она под землей? – спросила Альма.

– М-может. Но вряд ли. В Бабилиме почти не было подземелий.