– Но, может быть, это как раз он должен был уйти с моего пути, – уже не так напористо возразил я.

– Тем не менее, Судьба распорядилась без нашего желания и всё расставила по должным местам, – с унылой обреченностью проронила Димина мама. – Мне понятно твоё огорчение. Несмотря на то, что Фортуна избавила тебя от трагического лиха, ты по молодости своей считаешь себя обделённым. Мы тут с Димой посовещались и решили хоть в какой-то мере возместить твои высосанные из пальца «потери». Тот мотоцикл, который стал источником всех наших невзгод, мы решили отдать в твоё личное владение. Теперь он по праву принадлежит тебе.

Краешком глаза я заметил, как Димон нервически дёрнулся и даже немного привстал со своего стула. Но пронзительный взгляд черных маминых глаз в мгновения ока его полностью обездвижил.

– Я думаю «Ява» не настолько пострадала, чтобы её нельзя было бы отреставрировать, – настойчиво гнула свою линию Светлана Сергеевна. Она достала из ящичка письменного стола стодолларовую купюру и положила её передо мной. – Мне кажется, что этого хватит, чтобы восстановить мотоцикл.

– Да Славка Слюсарь тебе и за двадцать долларов его отрихтует и «вылижет» так, что он будет ездить и выглядеть будто бы новенький! – затявкал со своего места Димон, жадно пожирая глазами новенькую банкноту. Но он крайне быстро совладал с собой и, подойдя ко мне, протянул свою крепкую загорелую руку:

– Ну что, Михей! Остаемся друзьями?! И никакая шикарная тёлка не омрачит нашей подлинной мужской дружбы?!

Я хотел было чуть-чуть повыпендриваться, но, немного подумав, решил всё-таки сдаться. Перспектива иметь свой собственный мотоцикл помутнила мой взбудораженный разум. Не знаю, насколько это было искренне с обоих сторон, но мы всё же с Хряком пожали друг другу руки.

– Вы даже не представляете, насколько мне радостно, что ваша дружба не только восстановилась, но и окрепла, – прослезилась Светлана Сергеевна. – Ты, Миша, самый верный и преданный Димин друг. А для истинного товарища ничего не жалко.

– Послушай, Хряк! Но как же ты теперь будешь без своего мотоцикла?! – стыдливо засмущался я.

– Я уже заказала Диме другую «Яву» и через неделю он будет с новеньким мотоциклом, – успокоила меня Светлана Сергеевна. – И вообще ему уже пора остепениться и сесть за руль собственного автомобиля. Но вполне может статься, что годик-другой придётся с этим повременить.

Мы с Хряком откатили его старую «Яву» в мастерскую Славика Слюсаря и тот пообещал отремонтировать её в кратчайшие сроки. И уже через неделю и я, и Димон катались на собственных новеньких мотоциклах. Ремонт обошёлся мне в сорок долларов, и моя «Ява» действительно смотрелась так, будто только что сошедшая с заводского конвейера.

Но меня донимали угрызения совести, что я продал мою невесту за загубленную Хряком «Яву» и сотню грёбанных долларов.

– Да не убивайся ты так! – со смехом успокаивал меня мой брат. – Верный и надёжный мотоцикл лучше, чем слабая на передок невеста! Найдёшь себе бабу и получше!

И впрямь я вскоре познакомился с не закомплексованной девицей, которая, без всяких посул и обязательств с моей стороны, сделала меня настоящим мужчиной. Это окончательно усмирило меня, и я уже без излишней душевной тоски смотрел на Хряка, фланирующего с Ксюшей по набережной. И лишь изредка я ловил на себе её странные взгляды, в которых ощущались и душенная боль, и смятение, и страдание.

– Постой-ка, дружище! – встрял терновой колючкой в Мишину повесть развеселившийся Рома. – Если разобраться толком, то фингал избавил тебя вовсе не о благосклонности твоей невесты, а от роскошных и ветвистых оленьих рогов!