– Не перепихивание, а совокупление! И не гандонами, а кондомами! – резко осадила Светлана Сергеевна своё неотёсанное дитятко.

– Ой! Извини, мамочка! – стыдливо потупил взор невоспитанный недоросль. – Это всё издержки злотворного влияния улицы.

И он как-то странно покосился на меня, будто я и был этими самыми злотворными издержками. Однако встретив мой издевательский взгляд, Димон тут же продолжил свою головоломную повесть:

– Как бы там ни было, но эта шельма настолько вымотала меня, что я даже не почувствовал, как полностью отключился. Когда же я очухался, то заметил, как чрез мои закрытые веки пробивается не то лунный, не то солнечный свет. Мне с трудом удалось растворить мои слипшиеся ресницы и… В тот миг я не скопытился только потому, что уже лежал на полу на жестковатом матрасе. Мы с Ксюхою «пилились» там вовсе не для того, чтобы назвать «это» половой жизни, а, чтобы не развалить деревянную скрипучую кровать.

Надо мной склонился солнцеподобный лик пышнотелой, но уже выходящей в тираж брюнетки. И выражение на этом солнцеобразном лике не сулило мне ни приятного разговора, ни душещипательного общения.

– Ах ты развратный стервец! Ах ты похотливый распутник! – завизжала она как старая, изношенная бензопила. – Ты что делаешь, гад ползучий, в постели моей племянницы?!!

– Ой, тётя досрочно вернулась, – не очень-то и испуганно оповестила меня Ксюха. Она как-то неловко встала с постели и набросила на тело шифоновый халатик. Без особой спешки и излишних слов она выскользнула из своей спальни в предбанник. А тётя тигрицей прыгнула на моё тело и со сноровкой бывалого борца распластала меня на матрасе. Её мощный тухис и арбузные титьки прямо-таки «припечатали» меня к полу! Да так основательно и плотно, что я и самую малость пошевелиться не мог! У меня буквально дух захватило от такого брутального и яростного наскока!

– Эх! Какая жалость, но после Ксюхи я её ненасытную тётю уже не осилю, – огорчённо подумал я. Судя по запахам, которые источали тётины телеса, поминки у неё этой ночью были изрядно буйными и весьма продолжительными. Вообще-то, если б перед тем, как меня оседлать, она приняла освежающий душ, то быть может у нас с ней, в конце концов, что-нибудь получилось. Но вместо того, чтоб решить эту пикантную коллизию полюбовно, тётя с воплем индейского война вцепилась в мои волосы.

– Как ты только посмел, бесстыжий нечестивец, изнасиловать чистую, невинную девушку?!!

– Ну, это ещё надо разобраться, кто кого изнасиловал, да ещё и теперь продолжает насиловать, – проблеял я из-под вибрирующего живого пресса. – А самой чистой и невинной в этой спальне является простыня, которая не запятнана ни единым пятнышком крови.

– А ты разве не знаешь, олух Царя Небесного, что 28% женщин лишается целомудрия без кровотечения?! – зарычала мне на ухо тётя и укусила его за мочку. – А моя племянница принадлежит именно к этой категории девственниц!

– Ну, это ещё нужно доказать! – прохрипел я, тщетно пытаясь стряхнуть с моего тела настырную пышечку. – Тем более, что Ксюха вовсе не жаловалась на болезненные или неприятные ощущения!

– Запомни раз и навсегда, идиот! – забрызгала мне крупной слюной в лицо агрессивная как бесовка насильница. – Мою племянницу зовут Оксаной, а не какой-то там вульгарной Ксюхой! А за доказательствами дело не станет! Моя подопечная под присягой подтвердит, что ты её нахраписто изнасиловал! Начальник бюро судебно-медицинской экспертизы – наш кум, так что он напишет всё так, как нам будет надобно! Тебе ещё крупно повезло, что сейчас нет дома отца Оксаны! А то бы он тебя без слов линчевал, подвесив на яблоне за срамное место! Оксана, вызывай милицию!