– Кришна!  – изо всех сил радостно кричала она застывшей в темном окне, подсвеченной уличными огнями, знакомой и такой бесконечно красивой нагой фигуре.

– Что? – не переставая двигаться, тяжело дыша, хрипло спросил Виктор. – Что ты сказала? Я не понял! Повтори!

Жанна не обратила на его слова никакого внимания. Она летела к Кришне и видела, как его фигура за стеклом становилась все ближе и ближе. Сердце Жанны билось от счастья все сильнее. И  вдруг, оказавшись уже совсем близко, Жанна поняла, догадалась, что Кришна за  оконным стеклом ее не слышит, он даже не смотрит в ее сторону. Испугавшись, что он попросту не узнает ее в облике птицы и сейчас вот-вот отойдет от окна, Жанна хотела было закричать снова, на этот раз не  в пример сильнее, но  от ужаса вдруг встрепенулась, разглядев за  его плечом темный силуэт другого человека, женщины. Кто это был, она даже и не поняла сразу, решила, что просто видит со  стороны себя, но, приглядевшись, безумно удивилась:

– Мара?

– Что ты сказала? Повтори!  – не  переставая двигаться, почти что прохрипел Виктор. – Что ты сказала?

– Мара! Мара! Мара!  – исполнившись отчаяния и  нисколько уже не боясь напугать своим диким криком Виктора, завизжала Жанна и от охватившего ее отчаяния закрыла лицо руками.

***

После ухода Жанны Кришна оставался у окна совсем недолго, быстро допил кофе, принял душ, замотался в белый пушистый халат и  прислушался к  незнакомой пока еще в новом жилище сумрачной тишине. Света в апартаментах не  было  – только узкая полоска лежала на  полу у  ванной да сверкала в зеркальной стене прихожей.

– Явился?! – по слабо ноющей, хотя и не доставляющей каких-то особенных неудобств, боли в висках догадался он.

И голос его в поздних сумерках прозвучал немного мрачно и глухо.

– А как же?! Явился! Да я, по большому счету, и не уходил никуда. Всегда рядом! Просто днем меня зачастую не видно. Не люблю, знаешь ли, солнечный свет. Да и не любил особо никогда.

Тень в кресле в дальнем углу сгустилась, подалась вперед, и возникший вдруг из ниоткуда перед Кришной бес лукаво улыбнулся, после чего приветливо скривил левый глаз.

К этому времени городские улицы за окном уже в полной мере зажглись движущейся лавой красных и  белых огней. Подсвеченные этим светом снизу, тут же вспыхнули золотом подвешенные будто бы на ниточках в темноте луковицы храмов.

– Все из головы она у меня не идет. Что думаешь о ней? – спросил Кришна, падая в соседнее кресло.

– О Жанне?

– О Жанне!

Бес усмехнулся.

– Элементарно, Ватсон!  – и  принялся загибать пальцы на  левой руке.  – Исполнительна, амбициозна, трудолюбива, инициативна. Еще немного капризна и плаксива, как все бабы. Еще имеет на тебя кое-какие виды… Да ты и сам, без меня, все прекрасно знаешь.

Оскалив ровные белые зубы, Кришна коротко рассмеялся:

– Не интересно! Да я ей не обещал ничего такого. Статус отношений: начальник и подчиненный.

– Вот, ты сам и ответил на свой вопрос, – оскалился бес.

– Действительно! Что это я?! – тут же согласился с ним Кришна.  – Выбросить из  головы и  забыть навсегда, будто и не было ничего.

Время в поздних сумерках, казалось, остановилось.

– Когда же, черт рогатый, ты меня избавишь, наконец, от своего присутствия?

Бес на это со сладкой улыбочкой только пожал плечами.

– Скажи, я  один такой на  свете?  – немного помолчав, спросил Кришна.

– В смысле? – наигранно удивился бес.

– Ну, в смысле одержимый?

– На этом свете каждый чем-нибудь да одержим, – был ему ответ. – Кто-то мужчинами, кто-то женщинами, кто-то сочинительством дурных романов. Еще есть люди, одержимые кто властью, а  кто деньгами, еще бывают одержимые бредовыми идеями…