Филип. А, ну тогда звони.
Престон звонит. Филип идет в ванную. Слышен плеск воды. Раздается стук в дверь, входит Управляющий.
Управляющий. Ничего в порядке?
Престон. Я требую, чтобы вы позвали полицию и выставили этого человека из моего номера.
Управляющий. Мистер Престон… Горничная уже укладывает ваши пожитки. Вам придется хорошо в сто четырнадцатом. Мистер Престон, вы же умный человек, зачем нам в отеле полиция? Она ведь приедет, и что начнется? Кому тут стоят эти банки сгущенки? Кому тут стоит эта солонина? Кому тут в отеле такие запасы кофе? Это к чему шкаф набили сахаром? Кому тут целых три бутылки виски? Что тут вообще происходит? Мистер Престон, полицию в частные дела лучше не впутывать. Взываю к вашему рассудку, мистер Престон.
Филип (из ванной). А это кому тут лежат аж три куска мыла?
Управляющий. Вот видите, мистер Престон? В частных делах казенные власти вечно что-то не так оценят. Есть же закон против имения всего этого. Даже строгий запрет против накопления. В полиции возникнет недопонимание.
Филип (из ванной). А это еще кому три флакона с одеколоном?
Управляющий. Нет, ну вы видите, мистер Престон? При всей моей доброй воле я не могу ввязывать полицию.
Престон. Ой, да идите вы… к черту, оба. Ладно, пусть мои вещи несут в сто четырнадцатый. Ты – гнусный невежа, Роулингс. Попомни мои слова!
Филип (из ванной). А это еще чьи четыре тюбика крема для бритья?
Управляющий. Мистер Престон… Четыре тюбика? Мистер Престон!
Престон. Вы только и можете, что еду выклянчивать. Сколько я вам ее надавал за это время… Пакуйте вещи, и пусть их перенесут.
Управляющий. Очень хорошо, мистер Престон, только одно. Когда я, помимо всей моей доброй воли, возбуждал просьбу о пище, имея в виду исключительно преизбыток оной…
Филип (из ванной, давясь от смеха). Что-что?
Управляющий. Объясняю мистеру Престону, что мои просьбы касались только бесполезных избытков, и то лишь по причине семерых человек в одной семье. Послушайте, мистер Престон, моя теща – эта непозволительная роскошь – у нее в голове теперь всего один зуб. Понимаете? Только один. Она ест им все, что дадут, причем с удовольствием. А когда он выпадет, я должен буду купить ей полный боекомплект вставных зубов – и верхних, и нижних, годный для пережевывания более сложных вещей. И бифштексов, и отбивных, и – как вы это называете? – лососемги. Вот каждый вечер, ей-ей, мистер Престон, я спрашиваю: ну что, старая, как зуб? Вот каждый вечер задумываюсь: если он выпадет, нам-то куда деваться? Будет у нее полный набор, и сверху, и снизу – так это в Мадриде и лошадей для армии не останется. Ох и скажу я вам, мистер Престон, вы таких, как она, никогда не встречали. Недопустимая роскошь. Скажите, мистер Престон, в состоянии ли вы уделить одну баночку чего угодно, которая бы у вас излишествует?
Престон. У Роулингса выпрашивайте. Вы с ним приятели.
Филип (выходит из ванной). А у меня, camarada Собиратель марок, как раз излишествует целая банка с отварной солониной.
Управляющий. О, мистер Филип! У вас душа больше моего отеля.
Престон. И в два раза грязнее.
Уходит.
Филип. Он какой-то озлобленный.
Управляющий. Вы забрали себе молодую леди. Его взбесило. Наполнило, как это правильно, ревнивостью.
Филип. В яблочко. Он от своей ревнивости скоро лопнет. Вчера думал: выбью из него эту дурь хоть немного. Нет, бесполезно.
Управляющий. Слушайте, мистер Филип. Вы мне одно скажите. Сколько еще держаться войне?
Филип. Боюсь, что долго.
Управляющий. Мистер Филип, я не могу выносить, когда вы так говорите. Теперь уже год. Не шутите, пожалуйста.
Филип