В Праге прошла первая (и единственная) конференция КОНР. Сборище получилось еще то! Вынутые из нафталина представители старой эмиграции. Красочные казаки с лампасами на немецких форменных брюках. Националисты разных мастей, в татарских халатах, в украинских и белорусских вышиванках. Делали доклады, спорили, приняли «Манифест КОНР». В Берлине на торжественном собрании по данному поводу присутствовал и митрополит Анастасий. В Берлинском православном соборе он произнес вдохновенную проповедь, что открывается новая страница в освобождении России от безбожных коммунистов. Но она-то не открылась. КОНР оказался мыльным пузырем, его «Манифест» – пустой бумажкой. А советские войска были уже рядом. Предстоятелю РПЦЗ Власов помог выехать в Баварию, навстречу англичанам и американцам. Сам выбраться не успел…

Иные судьбы складывались у церковных структур на советских территориях, оккупированных захватчиками. Румыны, вторгшись в Молдавию, сразу же восстановили Бессарабскую митрополию своей церкви. Но Гитлер «подарил» Антонеску еще и «Транснистрию», земли между Днестром и Бугом, город Одессу. Их тоже передали в состав Бессарабской митрополии. А на Украине, в Белоруссии, в западных областях России были и такие села (и немало), где немцев поначалу встречали как «освободителей». Крестьяне сами распускали колхозы, снимали со стен портреты Ленина и Сталина, доставали припрятанные иконы, открывали отнятые властями храмы… Но получили повальный грабеж продовольственных заготовок. Получили расстрелы и виселицы, взятие заложников – в то время, когда никаких партизан еще в помине не было, в порядке «превентивного террора», чтобы население трепетало и не думало о сопротивлении. Потом начался и принудительный угон молодежи на работы в Германию.

А на церковные структуры оккупанты начали распространять ту заготовку, которую заранее создали в Польше под началом подневольного митрополита Дионисия (Валединского) – Украинскую церковь. Но и в западных областях Украины, присоединившихся к СССР в 1939 году, большинство священников были «автокефальниками», перешедшими в РПЦ. Теперь они перекидывались обратно. На остальной территории Украины духовенства было мало, его выкосили кампании гонений и террора, теперь и сюда присылали «автокефальников», начинали служить на украинском языке.

Германская администрация, делая ставку на националистов, считала этих священников своей опорой. Украинские архиереи созвали «собор», отреклись от Московской Патриархии и избрали собственным «патриархом» митрополита Варшавского Дионисия. Для утверждении автокефалии снова обратились в Константинополь (при поддержке немцев). Но… опоздали. Пока возились, немцев разгромили под Сталинградом. Турецкое правительство спешно стало менять ориентиры, вилять хвостом перед англичанами и американцами. А Вселенскому Патриарху было никак не с руки портить отношения с турками, подыгрывая Германии и ее ставленникам. Обращение Украинской Церкви спустилось на тормозах.

Но в 1943 году положение украинского духовенства вообще резко обострилось. Советские войска наступали. Гитлеровцы применяли тактику «выжженной земли» – в том числе грабили и рушили храмы. А вдобавок они поссорились с националистами. Впрочем, не со всеми. ОУН еще до войны разделилась на мельниковцев и бандеровцев. Первые послушно следовали указаниям немцев, на их базе началось формирование дивизии СС «Галичина». А Бандера претендовал на самостоятельность, пытался провозгласить «Украинскую народную республику», за что попал в концлагерь Заксенхаузен. Но его содержали на привилегированных условиях, в особом блоке, он поддерживал связи со своими структурами на воле. В марте 1943 года они получили приказ о создании Украинской повстанческой армии (УПА) и войне на два фронта, против немцев и «москалей». В это время большинство бандеровцев служило в полицаях. Они стали уходить в лес целыми батальонами, с оружием.