Быстрый завтрак в гостинице – обязательно кофе и яйцо, мой день редко когда начинается с чего-то другого. И даже тут не собираюсь себе изменять. Я всё ещё сомневаюсь в успехе расследования, но расслабляться тоже нельзя. Работа – есть работа.

В 8-55 пришло сообщение от таксиста: он ждёт меня у входа в гостиницу. Я поспешно вышел, забрался на заднее сиденье, вежливо поздоровавшись. Водитель кивнул мне в ответ и молча повез через город. Погода сегодня оказалась чуть лучше вчерашней, иногда сквозь серые облака проглядывало весеннее солнце и пейзаж за окном не выглядел уныло. Но я старался не смотреть по сторонам, а максимально настроиться на работу, сосредоточиться и вспомнить всё, что прочитал вчера в досье.

Девушка по имени Мария, 27 лет. Родилась и выросла в Москве. Ходила в детский сад, затем в школу. Окончила её и поступила в университет, факультет экологии и защиты окружающей среды. Работала на очистных сооружениях. Последние полгода безработная. Замужем не была, детей нет. Родители умерли. Вернее убиты. Вопиющий случай – в дом забрался вор и зарезал хозяев, когда защищался. Кроме этого ничего странного в биографии, никаких белых пятен, приводов в полицию, госпитализаций и операций тоже не было, полный набор необходимых прививок, обследования каждые полгода. Ни-че-го. Только отвратительная красная печать в углу фотографии: «Пятая группа».

Такси остановилось перед высоким серым зданием ровно в 9-35. Я вышел и осмотрелся: прохожие спешат мимо меня, кто-то заходит внутрь здания через широкие вращающиеся двери, кто-то стоит рядом со входом, отчаянно затягиваясь сигаретой. В просторном холле тоже царит некоторая суета – каждый спешит попасть на своё рабочее место, прикладывает руку или подносит лицо к сканеру – и быстро проходит через турникет. От толпы отделяется девушка в сером брючном костюме и направляется ко мне.

– Доброе утро, Том, – вежливо улыбается она. Глаза у неё такие же серые, как и костюм, русые волосы аккуратно уложены в низкий пучок. Вот как есть – мелкая офисная крыса, да простят меня женщины.

– Доброе утро. Простите, не знаю вашего имени.

– Оно вам не нужно. Я вас провожу, не более того.

Девушка развернулась и, ловко лавируя между людьми, повела меня за собой к крайнему турникету. Воротца открылись, пропуская нас вперед. За проходной оказалась анфилада лифтовых кабин – на десятом я бросил считать. Мы поднялись на десятый же этаж, преодолели длинный коридор и остановились около черной двери с номером 1001. Девушка открыла дверь, я вошёл внутрь, а она так и осталась стоять в коридоре.

Комната – пустой офисный короб с окнами во всю стену, парой серых дешевых столов и стульев. У окна стоял Андрей, и повернулся, когда я зашёл.

– Как вам наш город, Том? – спросил он буднично.

– Как и всегда – словно свалка.

– Очень точное определение. Как думаете, есть ли какая-то ирония в том, что Пятая группа появилась именно здесь?

– Не знаю. Стараюсь не думать о таких вещах. Истинные замыслы природы невозможно разгадать.

– Жаль, могли бы подискутировать с вами на эту тему. У меня есть кое-какие соображения, – он прошёл к столу и отодвинул стул. – Присаживайтесь, Том. Разговор будет долгим.

Я сел на приготовленное для меня место и стал ждать. Андрей прошёл за перегородку, которую я сначала даже не увидел, и вернулся оттуда с девушкой. Она оказалась по другую сторону стола. Невероятно красивая. Никогда в жизни я не встречал таких: потрясающей густоты черные с вкраплениями светло-каштановых прядей, волнистые волосы, брови, словно нарисованные кистью великого художника, глаза правильной миндалевидной формы, тёмно-синие; и губы. При одном только взгляде на эти бледно-розовые губы я неожиданно забывал о том, что здесь делаю. Девушка вальяжно откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу, чуть задев крышку стола, а руки сложила под грудью. Если посмотреть со стороны, то скорее подумаешь, что это она меня допрашивает, а не наоборот. Я поправил воротник водолазки, незаметно активировав диктофон, бросил взгляд на старшего следователя, стоявшего за спиной свидетельницы, и начал разговор.