Секретарь Мо, вероятно, был абсолютно уверен относительно щедрости чека – на мой взгляд, эта уверенность была оправданна, – но кто бы мог подумать, что Фан Чэн безжалостно его высмеет и заставит почувствовать себя неловко? Впрочем, секретарь все же привык к таким сценам, поэтому тут же вернулся в нормальное состояние.

– Верно, я действительно слишком много позволил себе. – Он немедленно взял ответственность на себя. – Тогда, доктор Фан, пожалуйста, предложите вашу сумму.

– Хм… – Фан Чэн умножил эту и так уже заоблачную сумму на десять.

Я чуть со стула не упал. Секретарь Мо тоже был в ужасе.

– Вы имеете в виду… – Он озвучил сумму дрожащим голосом.

– Господин секретарь, – ухмыльнулся Фан Чэн, – недавно вы сказали: «А сегодня уже в маджонг играют»…

Словно укушенный стремительно бросившейся на него змеей, мужчина тут же сник.

– Я понял вас. Пожалуйста, позвольте мне посоветоваться с председателем… – Его лихие брови поникли. – И я сегодня же подам в отставку.

– Тогда буду ждать новостей, – снисходительно сказал Фан Чэн. – Счастливо!

Секретарь Мо быстро убежал. Как только за ним закрылась дверь, я закричал:

– Чтоб тебя!.. Ты понимаешь, что делаешь?!

– Это же так называемый шантаж, да? – Фан Чэн сказал это на полном серьезе. – Я не ожидал, что все пройдет так гладко.

– Так зачем? – Мой тон стал еще жестче. – Зачем ты это сделал?

– Зачем я это сделал? – переспросил Фан Чэн. – А что такого? Тебе следует лучше спросить: почему они все равно готовы платить, хотя знают, что я вымогаю деньги?

Да, безумный запрос Фан Чэна пока не был одобрен. Но, судя по тому, как жалко только что выглядел секретарь Мо, вполне возможно, что та сторона в конце концов действительно послушно отдаст нам деньги.

– Да, – с любопытством спросила Али, – а почему упоминание маджонга так испугало его?

– Если и есть на то какая-то причина, то, конечно, это может быть лишь правда об убийстве Хуан Миня.

– Правда? Разве убийца не Лю Цинь Люй?

– Лю Цинь Люй и вправду убийца. Но, Ся Я, ты ведь не думаешь, что ее признание было слишком легким?

Да как можно было об этом не подумать? Не будет преувеличением сказать, что, когда Лю Цинь Люй вдруг призналась, мне потребовалось много времени, чтобы разобраться в ситуации. Но…

– В этом нет ничего странного. В конце концов ее коварный план был раскрыт, и другого пути у нее не было…

– Именно это и странно. – Фан Чэн покачал головой. – Обычные преступники в момент раскрытия их преступлений обычно испытывают панику или страх, случается потеря сознания, они хватаются за голову, рыдают, а то и сбегают. Однако Лю Цинь Люй вообще ничего такого не сделала и тотчас же приняла мудрое решение – «признать свою вину», как будто боялась упустить возможность.

– Разве вы не на это намекали, исподволь предлагая сдаться добровольно?

– В любом случае, – Фан Чэн уклонился от вопроса, – что касается мотива совершения преступления, я думаю, что Лю Цинь Люй рассказала не все факты.

– Мотива?

– Это правда, Хуан Минь запугал Лю Цинь Люй, что подтвердило полицейское расследование. Также логично и то, что она ненавидела Хуан Миня и вправду имела намерение убить его. Но существует большая разница между «намереваться убить» и «в самом деле убить». И намерение убить не является результатом простого накопления гнева. Лю Цинь Люй уже больше года просто терпела, так зачем ей вдруг совершать убийство? Значит, должен был быть какой-то поворотный момент, побудивший ее совершить это преступление.

– Я помню, как Лю Цинь Люй объяснила это, – вспомнил я. – Хуан Минь угрожал ей рассказать Бай Личану о том, что произошло между ними.