Павел одернул меня за рукав и приглушенным голосом без всяких эмоций сказал:

– Осторожно, она из ЛАОСа.

– А зачем она оттуда уехала?

– ЛАОС – это сокращенно «Летучий антивирусный отряд самообороны». Видишь, у нее в левой руке электрошокер и телефон, настроенный на вызов биопатруля. С ней шутки плохи.

– И чего, она тебя в твою законную квартиру не пропустит?

– Меня-то пропустит, – надевая на лицо две защитных маски, произнес Зуев. – А вот тебя, не знаю. Где та маска, которую тебе давал?

– Вот, блин, кажется, потерял, – порылся я в карманах куртки. – Да ладно, как-нибудь прорвемся.

Слышавшая все бабка загородила собой путь и закричала, растягивая слова:

– У нас масочный режим! Ты не пройдешь!

Мне показалось, что где-то я это уже слышал. Все, теперь буду мучиться, пока не вспомню.

Волевой бабкин взгляд говорил, что она готова насмерть стоять, но своего добиться.

– Бабушка, ситуации всякие бывают, давайте толерантно друг к другу относиться. Вот в Америке…

– Что в твоей Америке, а? Что? Весь срам оттуда. Слава Богу, что мы живем не в Америке! Слава Богу! – подъездная бабка стала демонстративно креститься со злорадным блеском в глазах. И вдруг истошно заорала, запрыгав на месте: – Ай-ой! Таракан! Таракан! Снимите, снимите его с меня!

Я увидел, как по бабкиной шали полз непонятно откуда взявшийся огромный черный подвальный таракан. Он явно хотел проникнуть на грудь старухи, отчего ее просто колотило от страха.

Мне даже стало жаль ее. Но сбросить омерзительное насекомое не удалось. То ли таракан был проворнее, то ли рука будто проходила сквозь него, как через голограмму.

Разозлившаяся старуха в сердцах пожелала нам проваливать туда, куда шли, и своего третьего уродливого друга не оставлять в подъезде. Кого она только имела в виду? А сама заскочила в свою квартиру и захлопнула дверь. Слышно было, как бабка тяжело за ней дышала.

– Ты видел? Что это было? – обернулся я в сторону друга.

– Пойдем. Скорее. Нам пора, – ответил он с металлом в голосе.

Произошедшее меня поразило. Поднимаясь на пятый этаж, я нащупал на всякий случай в кармане рубашки ладанку, которую носил как оберег.

Бабка, которую в доме все знали как Анну Макаровну, еле отдышалась, но свои дежурные маски не сбросила. В последнее время она вообще старалась не снимать их никогда, даже во время сна. Именно поэтому считала, что зараза до нее не сможет добраться, как до трех ее подруг, которые по очереди скончались в реанимации от супергриппа. На время стирки одной пары всегда была другая под рукой.

Жившую в одиночестве активистку распирало от возмущения, что не смогла предотвратить возможный занос инфекции в дом каким-то чужаком. Как это допустила она, привыкшая еще ребенком стойко переносить любые трудности и лишения, умеющая постоять за себя, держащая в железной руке своих соседей. Подумаешь, какой-то таракан. Но откуда он взялся и куда делся? Загадка.

Выпитый стакан воды с валокордином немного успокоил Анну Макаровну. Она глянула на часы – пора узнать, что творится в мире. Новости на центральном канале давали надежду на лучшее. Немыслимые для ее понимания суммы для грандиозных проектов будоражили сознание и создавали красочные картины светлого будущего. И это было похоже на сказку. В то же время после кадров из-за рубежа появлялось сочувствие к обездоленным, голодающим и протестующим иностранцам, не обласканным заботой своих государств.

Анна Макаровна включила последней марки китайский телевизор, недавно подаренный ей от города на 90-летний юбилей и как самому пожилому участнику антивирусного отряда. На экране высокопоставленный чиновник призывал всех сплотиться в трудное время. Затем вызвал слезы трогательный сюжет о мальчике с труднопроизносимой болезнью, которому требовалось на лечение шесть миллионов рублей. Почему-то в немецкой клинике, а не в нашей. Диктор с трагизмом в голосе призывала помочь любой суммой.