Но нам придется решать еще более важную проблему. Те же законы, которые управляют природой и личностью, обязательны и для нации в целом, и для ее правящего класса. Взгляните на ведущие семейства: они приходят к власти, удерживают ее на протяжении нескольких поколений и вымирают в результате полного истощения. Такого не могло быть предусмотрено в плане Создателя.

– Напротив, это кажется мне законом жизни, господин рейхсфюрер, – ответил я. – Человек, становящийся вождем, втягивается в борьбу, из которой не может выйти. Она поглощает все его жизненные силы. Более того, народы в этом отношении похожи на леса, как вы сами любите замечать. Старые деревья еще стоят, но лес непрерывно обновляется, порождая из накопленных им бесчисленных богатств все новые и новые деревья. У нации должна быть возможность влить свежую кровь в свое руководство.

– Вы правы, но это только одна сторона проблемы, – ответил Гиммлер. – Я восхищаюсь тем, как ее решили англичане. Они так устроили свою жизнь, что их правящий класс все время рекрутируется из рядов растущего класса. Особо заслуженные и выдающиеся люди становятся пэрами, и таким образом старая родовая аристократия укрепляется и преобразуется под влиянием новой аристократии действия.

Я испортил эту красивую картинку, заметив, что подобные почести были оказаны выдающимся британским евреям: Бенджамин Дизраэли стал лордом Биконсфильдом, Руфус Айзекс – лордом Редингом, Альфред Монд – лордом Мелчеттом; и все они трудились на благо Англии. Гиммлеру мои слова, естественно, не понравились, и он сказал, что это можно понять лишь в свете близорукого безразличия англичан к расовым законам.

– Англия не знает евреев, они попадают туда из вторых рук, в то время как мы получаем их сразу с Востока.

21 декабря 1940 года

Сегодня Гиммлер вернулся к теме английского правящего класса. Он сказал:

– Нам следовало бы осторожно взять на вооружение английскую систему укрепления знати; тогда наша знать сегодня наверняка бы не настолько выродилась.

Англия послужила примером для указа фюрера, по которому только часть детей лидеров СС могла занять места отцов; оставшиеся должности в верхних эшелонах оставались доступными для тех, кто проявит себя как лучшие представители нации. Благодаря этому начнется систематическое производство новой аристократии действия. На фюрера произвел сильное впечатление еще один английский обычай. В Англии только старший сын наследует титул и имение; остальные сыновья и дочери включаются в жизнь нации и вливают в нее свою добрую кровь. Можно назвать это сознательной расовой селекцией. С другой стороны, в Германии каждый пятый или шестой человек называется графом или бароном, что не означает ровно ничего, а графы, бароны и князья кишат на каждом шагу. Обычно у них нет денег и так мало самоуважения, что они пытаются извлечь капитал из своих титулов и пользуются ими как дешевой рекламой для страховых компаний, банков или придворных портных. Публика же настолько глупа, что клюет на такие приманки и предпочитает пользоваться услугами графа фон Танненфельса вместо простого господина Фрица Танненфельса.

После войны следует принять энергичные меры. Только фактический владелец поместья в будущем сохранит за собой титул. О бывшем правящем классе следует судить по его надежности и тому, как он проявляет себя во время войны. Более того, старший сын вступит во владение наследством точно на тех же условиях, которые уже действуют в отношении наследования собственности. Те представители аристократии, которые неэффективно управляют своими поместьями, будут отстранены точно так же, как некомпетентные фермеры, и владельцем поместья станет ближайший наследник. Другим наследникам будут предоставляться наделы. В будущем останется лишь один граф фон Танненфельс для поддержания традиций фамильного имени. Другие ветви семьи станут простыми Танненфельсами; но они могут называться по своему поместью, как принято у фермеров в Восточной Германии. Бывший граф фон Танненфельс, которому принадлежит поместье в Блуменау, получит имя Фриц Танненфельс цу Блуменау.