С самим Геной у меня поначалу получился небольшой конфликт. Однажды утром я принимала душ. Душ у нас на улице, отгорожен от мира пластиковыми, прозрачными шторками в разноцветных ракушках.

В цирке все ходят полуголыми, такова специфика профессии. На обнаженное тело реагируют только с эстетической точки зрения. И я, не задумываясь о стеснении, массировала голову в пене ароматного шампуня, когда напротив меня в душе встал полураздетый мужчина. Он ощупывал меня и одновременно раздевался.

Из наших, из цирковых, на это никто не мог пойти. Нравы у нас не пуританские, близость не считается особым грехом, но никто никого особо не принуждает. Ощутив рядом чужого, я быстро смыла шампунь.

Передо мной елозил крепыш Гена. Он как раз расстегивал джинсы. Я молча попыталась вытолкнуть парня на улицу, но тот держался крепко. Невысокий, скорее маленького роста, он явно следил за фигурой. Подкачанные мышцы, рельефный пресс, сильные руки.

Гена настроился на близость под душем, необычность обстановки его сильно завела, и отступать он не собирался. Бормоча: «Тебе будет хорошо. Чего ты фордыбачишься, дура? Я человек благодарный…» – и все остальное в таком же духе. Он уже стянул с себя джинсы – стояло у него так, что хоть ведро с водой вешай.

Я заполошно заорала: «Палыч! Виталя!», завертолетила руками и ногами… И через десять секунд Гену вытащили из душа.

Палыч и Виталик наблюдали, как я вытираюсь большим полотенцем. Гена натягивал на себя мокрую одежду. Я швырнула в Палыча ажурным бюстгальтером.

– Вы чего, мужики? Не могли его сразу от меня оттащить?

Виталик и Палыч переглянулись.

– Так мы ж не знали. Ты человек свободный, может, сама захотела…

– Халат подайте, – попросила я, брызгая водой на акробатов. – Наблюдатели.

Гена, понимающий, что ему сейчас набьют морду и будут правы, слушал наш разговор с удивлением. Осознав, что битья не последует, он дождался, когда я уйду в бытовку, и стал жать руки мужикам.

– Будем считать, что ничего не было. Погорячился.

– Как это ничего не было? – Виталик развел руками. – Настя у нас девушка порядочная, многого стоит. Две бутылки водки. А то и три.

– Договорились.

Гена быстро сбегал в свой павильон, принес цирковым две литровые бутылки водки, килограмм одесской колбасы и батон. А мне батончик шоколада с молочный начинкой, который я терпеть не могу.

И больше никто этого случая не вспоминал.

Развернув бумажку со списком, я встала перед прилавком павильона. По закону подлости сегодня торговал Гена.

Сделав лицо профессиональной домашней хозяйки, обеспокоенной затариванием холодильника, я пробурчала:

– Мне, пожалуйста, бутылку водки, полкило карбоната, два килограмма копченой колбасы, ведерко майонеза, семь бутылок пива, пачку пельменей, три буханки хлеба и коробку шоколадных конфет.

– Разбогатела? – Гена всегда смотрел на меня со снисхождением молодого самца, решившего осчастливить самую серенькую самку своей стаи. – А знаешь, если тебя переодеть в нормальную одежду, ты будешь очень даже ничего. – Он, улыбаясь, выкладывал на прилавок заявленный товар. – Фигура у тебя дай бог каждому. Только духи дерьмовые.

Я молча сложила покупки в пакеты. Мои «духи» состояли из запаха медведицы, птиц, собак и туалетного мыла «Дав», которое усугубляло запах всего остального.

Гена продолжал со мной заигрывать.

– Помочь донести?

В павильончик заскочил запыхавшийся молодой парень с газетой в руке.

– Гена! Извини, что опоздал на работу, новости местные смотрел. Держись за кассу, Гена! Петечку замочили! – Парень кинул газету на прилавок и уставился на мой белый халат. – У нас что, санэпидемстанция или мышей травим?