На столе стояла еще маленькая зеленая лампа, глобус, закрытая чернильница в виде лошади у колодца, в ложбинке которой валялось перо с обгрызенной деревянной ручкой, губная гармоника и зеленая квадратная жестянка от чая. Пока приятель рылся в стопке журналов, Дюк полез взять гармонику. Жестянка опрокинулась и грохнулась на пол. Двое джентльменов опустились на четвереньки и принялись ползать по полосатому коврику, собирая рассыпавшуюся дребедень. Под столом обнаружились чугунные гири. Джейк ехидно шмыгнул носом, за что сейчас же получил по этому носу пачкой карточек от игры «Бунго».

– За что? – праведно возмутился плечистый искатель приключений, кинув в лязгнувшую жестянку две засохших краски – зеленую и коричневую.

– Я величайший атлет современности, – отозвался Дюк, метко швырнув в банку деревянного солдатика во французском мундире и со сломанным штыком. – Запомните это навсегда, сэр!

– А что, похоже, что я сомневаюсь? Ну что вы, сэр!

Джейк отлепил от полукруглого магнита кучку сапожных гвоздиков и теперь с интересом проверял, можно ли заставить их ползти по жестянке, если водить магнитом с противоположной стороны. Попалась еще сливочная ириска годовалой давности – твердая, как те гвоздики, и намертво слипшаяся с фантиком. Пока сын похоронного церемонимейстера размышлял, очень ли неприлично будет сунуть ее в рот, открылась дверь и вошла миссис Маллоу.

– Джейк, я считаю, что вы должны предупредить свою семью. Они ведь не знают, где вы, я права?

Молодой человек мгновенно забыл про ириску. Оба джентльмена вынырнули из-под стола, причем, Джейк въехал локтем в ножку легкого деревянного кресла с круглой спинкой. Поставил упавшее кресло на место. Встал. Вздохнул, разглядывая большую карту, висевшую над столом. Кроме нее, были еще цветные гравюры: сражение двух пиратов, и несколько обезьян, резвящихся в зеленых ветвях джунглей.

– Вы же понимаете, что они вряд ли благословят меня в путь так, как это сделали вы, – хмуро сказал он, наконец.

Миссис Маллоу пожала плечами.

– Но ведь они и до этого вас не одобряли?

– Так что какое тебе дело до их дурацкого благословения? – добавил Дюк.

– Мармадьюк! – строго сказала миссис Маллоу.

– Что? Это же правда! – дернул плечом тот.

– Все равно так говорить невежливо, – сказала миссис Маллоу, обняла Джейка за плечи, повела к дивану и присела рядом:

– Так что вы просто предупредите их, чтобы они не думали, что с вами что-то случилось.

Честно признаться, молодой человек как раз на это и надеялся. Ему представлялось…

– Джейк! – позвала миссис Маллоу.

– А? – откликнулся тот, отвлекаясь от мыслей о том, как семейство Саммерсов признает, наконец, что он был не так уж плох, и даже в чем-то хорош, но больше никогда его не увидит.

Миссис Маллоу потрясла пальцем с чуточку (совсем чуточку) увядшей кожей.

– Я знаю, о чем вы думаете. Сейчас мы поедем к вашим родным, вы предупредите их о своем отъезде…

– Ох, нет! – простонал Джейк.

– … и немедленно вернемся. Вас ведь, наверное, ищут!

Молодой человек молча поднял на нее глаза. Миссис Маллоу потрепала его по руке и вышла.

– Трусишь?

Дюк сидел в кресле напротив, сложив ноги по-турецки.

– Я?! – возмутился Джейк.

– Ну вот и ты, – сказал мистер Маллоу.

Он читал газету на диване в гостиной, но по его позе было понятно, что он чего-то, точнее, кого-то ждет. Джейк кивнул. Как всегда, когда он волновался, его затошнило, ладони стали холодными и влажными, по спине забегали мурашки.

Они вышли на улицу, мистер Маллоу остановил экипаж, Джейк, робея, произнес «Чейс-стрит», и скоро грохот колес стих вдали.

Когда он шагнул в двери родного дома, Маллоу остались ждать его в экипаже. Собственно, мистер Маллоу предложил пойти с ним, а Джейк гордо отказался. Что касается миссис Маллоу, ее вообще хотели оставить дома, но женщина была непреклонна.