О возникновении идеи новой питейной реформы – создании казенной винной монополии сам С.Ю. Витте вспоминал впоследствии следующее: «Как только я вступил в управление Министерством финансов, государь как то раз в разговоре сказал мне, что кроме Сибирской железной дороги, которую он мне, так сказать, поручил исполнить и относительно которой я ему дал обещание, что приложу все усилия, чтобы осуществить его мысль о соединении России с Владивостоком, он желал бы поручить мне еще исполнение одного дела, находящегося, как он выразился, у него на сердце, а именно питейного дела. Император Александр III говорил, что его крайне мучает и смущает то, что русский народ так пропивается, и что необходимо принять какие-нибудь решительные меры против этого пьянства. Как известно, еще в конце царствования императора Александра II вопрос этот возбуждался; но принимались все меры паллиативные (временное облегчение болезни – прим. автора), так как в то время признавали существовавшую акцизную систему питей такой системой, которая не может подлежать никакому изменению, так как считали, что эта система наилучшая система из всех систем, существовавших раньше по этому предмету. А как известно, раньше существовала только система откупная, так что европейская практика знала в широких размерах только две системы: откупную и акцизную. Акцизная система, как известно, основана на том, что предоставляется большая или меньшая свобода в производстве спирта и водки, тем более в их продаже; государство же только наблюдает за питейным делом постольку, поскольку это необходимо для правильного и равномерного взимания акциза, т. е. косвенного налога на спирт. Конечно, в пределах акцизной системы может быть большая или меньшая свобода производства и свобода продажи. Поэтому в последние годы царствования императора Александра II собиралось много различных съездов, имевших целью предложить такие меры, которые бы при акцизной системе в известной степени стесняли продажу питей. Но эти две вещи: акцизная система и стеснение торговли и производства – вещи довольно несовместимые или, по крайней мере, на практике трудно исполнимые, а потому все эти меры ни к чему и не приводили. Император Александр III сердцем желал помочь в этом отношении русскому народу. После долгих разговоров он пришел к заключению, что паллиативными мерами сделать ничего нельзя, а потому он решил ввести питейную монополию, т. е. провести меру, по своему объему и по своей новизне совершенно необычайную, чрезвычайно новую, не существовавшую, неизвестную в практике западных стран и вообще всего мира. Основная мысль питейной монополии заключается в том, что никто не может продавать вино, иначе как государство, и производство вина должно быть ограничено теми размерами, в каких сие вино покупает государство, а следовательно, и удовлетворять тем условиям, какие государство ставит, как покупщик. Кто подал эту мысль императору Александру III – мне неизвестно. Говорят, будто мысль эту подал известный публицист Катков (основатель Катковского лицея). Действительно, в те времена в "Московских Ведомостях" появлялись передовые статьи редактора этой газеты – Каткова, которые пропагандировали мысль о питейной монополии. Но внушил ли императору Александру III эту мысль Катков, как это многие говорят, – я не знаю. Наоборот, я склонен думать, что мысль эта принадлежала самому Александру III, так как она совершенно соответствует характеру его ума. У императора был удивительно простой ум; он не признавал никаких осложнений (впрочем, может быть, некоторых и не понимал), но все, что не являлось ясным, определенным, твердым, с его точки зрения бесспорным – он не признавал. Все, что выходило из его ума, из его души – было просто, ясно и чисто. Можно, конечно, говорить, что это есть свойство детской души; что и для детей все представляется ясно, просто и чисто, и все, что не ясно и не просто – им недоступно. Может быть, это и так, – но тем не менее я должен сказать, что для такого государя, каким быль император Александр III, который обладал большим умом сердца – это качество его едва ли не составляло всю силу царской личности; в этом заключалась его сила, которая всех приводила в некоторое смущение, и эта же сила заставляла тех лиц, которые к императору Александру III приближались, ему поклоняться… Государь сказал мне, что очень просит эту его мысль воспринять и привести ее в исполнение; сказал, что он очень рассчитывает на мою молодость, на мой характер и на мою личную к нему преданность. Итак, император Александр III как бы взял с меня слово, что я приведу его мысль в исполнение… я решил провести мысль императора Александра III. Еще при нем, во время его царствования, мне удалось провести основания питейной монополии. Основания эти заключались в том, что вся торговля переходила исключительно в руки государства. Ректификация, т. е. приготовление спирта в том виде, в каком он должен был идти в желудок потребителя, делалась также государством; самое же производство спирта в первичном виде оставалось за частными заводчиками. Но заводчики могли произвести только столько спирта, сколько им было заказано, и только это количество могли продавать государству»