По дороге из милиции ему встретился Гриша Кравцов. Он с женой за последние годы круто поднялся. Они владели сетью магазинов, в том числе и в сельской местности. В городе открыли кафе, аптеку. У Данилиных с ними отношения были нормальные. Григорий, правда, был немного угрюмым парнем, но незлобивым. Один лишь раз, в начале деятельности в качестве предпринимателя, он высказал им претензии по ценообразованию и предложил согласовывать цены на товары. Данилины убедили его в абсурдности затеи. Сотни позиций никогда не согласуешь. Тем более товар поставлялся из разных источников и с разной наценкой. Больше они к этим вопросам не возвращались. Хотя потом от него в магазин «Стор» несколько раз приходила девочка и в тетрадь переписывала цены.

Гриша без улыбки поздоровался и спросил:

– Как дела?

– Боремся, воюем за жизнь под небом, ползаем в грязи непонимания и непризнания нашего дела. Короче выживаем, как можем. Да что мне тебе говорить, ты сам знаешь это лучше меня.

– Я смотрю, твои там магазин перекрашивают, неплохо получается, а меня заставляют крышу всего здания, которое я арендую, покрыть черепицей. Это стоит больших денег и не факт, что его потом у меня не заберут под более важные государственные цели. Я в него и так столько вложил, что этих средств хватило бы построить новый магазин.

– Да, ты прав, Гриша. Меня тоже держат в напряжении, угрожая на месте моего магазина построить торговый комплекс, а мне выплатить копеечную компенсацию.

Юрий Иванович не удержался и спросил:

– Гриша, а как у тебя вообще дела?

Кравцов понял, о чём его спрашивают, ответил:

– От тех звонков мне не до дел, и хотя подключились соответствующие органы, но мне от этого не легче.

– Держись, я думаю, всё обойдётся.

Данилин не стал рассказывать о своём расследовании. На этом они расстались. Юрий Иванович подумал: Кравцову сейчас тяжело, да и он сам чувствует себя неуютно в такой обстановке. Кто же этот злодей, что держит всех под напряжением? Мысли вернули его к завхозу. Толика он хорошо знал. Несколько раз разговаривали о рыбалке при встрече в суде, пересекались они на озёрах зимой и летом. Был он занудой, но пил в меру. У него остался «Москвич» и должна остаться резиновая лодка. Данилин её запомнил, потому что была она той же фирмы, что и его. Без лодки Толик на рыбалку не ездил, может быть, только тогда, когда садился кому-нибудь на «хвост». На рыбалку он тогда мог поехать и автобусом, а деревянную лодку мог взять у местных рыбаков. Но если он утонул, то что-то должно было остаться после него, например, лодка. Допустим, она пошла ко дну. Тогда где её хозяин? Почему молчит? Другой вариант: Толик поехал с кем-то. На озере разыгралась трагедия со смертельным исходом. После чего компаньон спрятал все концы в воду и спокойно вернулся домой. Теперь ищи ветра в поле. Но это при условии, если не было умышленного убийства. Если оно есть, то рано или поздно материализуется где-то или в чём-то. Данилин не заметил, как уткнулся в собственный магазин. Здесь покраска фасада шла полным ходом. Подошла Алеся, вытирая руки полотенцем. Она доложила о ходе работы, а потом заявила:

– Звонила подруга с исполкома, спрашивала, чьим хлебом торгуем. Пришлось сказать правду. Рано или поздно все и так узнают.

– Это первый звоночек, теперь жди набата.

– Нам не привыкать, поборемся. И ещё, тебя искала главный бухгалтер.

– Стоит только зайти в магазин – и пошла текучка-тягучка. Хоть ты сюда не приходи. Придется расследование приостановить.

– Какое ещё расследование?

– Потом расскажу.

Так неделя и пролетела в суете. В субботу российский хлеб снова разлетелся мгновенно. Данилин в круговерти дел иногда мысленно возвращался к расследованию. Версия приобретала кое-какие очертания. А «взрыватель» пока притих, и это тоже могло что-то значить.