Совсем не удивительно, что Путин постоянно продвигает тему религии. Он взял страну без идеологии, а попытка найти нечто сущностное, идеологически верное и свое крайне тяжела. И неудивительно, что для этого привлекаются религиозные деятели. Очевидно, именно поэтому к Путину одновременно хорошо относятся и Солженицын, о чем, по крайней мере, заявляла его жена, и клерики.

Пошлого целования взасос пока не происходит, у Путина хватает чувства меры и внутреннего такта. Когда Рождество Христово отмечали в Ново-Огарево, Путин спросил Суркова: «Тебе-то, наверное, нельзя, ты же мусульманин?» – на что Сурков обиженно ответил: «Почему – я не мусульманин, я христианин!» Никакого передавливания не было. В Путине вообще сложно найти какое-либо проявление ксенофобии, идет ли речь о национальности или принадлежности к иной конфессии. Хотя ему определенно комфортнее с людьми, религиозность в которых если и есть, то не выставляется напоказ. Я думаю, что это очень явно ощущает на себе Никита Сергеевич Михалков. Большинство тем, связанных с культурой и религией, в устах Никиты Сергеевича звучат настолько естественно, что Путин их воспринимает и прислушивается к Михалкову, а потому оказывает разнообразную поддержку, но если он чувствует иные интересы и ощущает передавливание, то в отношениях наступает охлаждение.

У Путина, к счастью, имеется принципиальное понимание необходимости отделения церкви от государства, так как нет ничего хуже насильственной христианизации страны. Он сам, я думаю, более набожен, чем подвластное ему государство.

Тогда почему так резко поднимается церковь? Во многом в связи с тем, что это наше. Так это воспринимается. Это наше исконное, идущее из глубины веков, в отличие от западного и наносного, старательно навязываемого Ельциным. Налицо явное противопоставление. Церкви повезло еще и в том, что сейчас рядом с церковным престолом находятся несколько очень ярких характеров и талантливых пропагандистов. В частности, митрополит Кирилл, замечательно ведущий телевизионные передачи и тонко реагирующий на происходящее в стране. Представители Русской православной церкви с очень точными, правильными словами вовремя оказывались в гуще многих произошедших в стране трагических событий – как это было в Беслане, когда рядом оказался настоятель и стал публичной фигурой, появившись на экранах. Дело еще и в том, что сама церковь получила возможность проводить такую политику, тем более в тот самый момент, когда у людей возникло отторжение либеральных идей, вызванное их немалой агрессивностью. Ну, как, например, гомосексуализм. Гомосексуальная культура настолько агрессивна и так навязывает себя, что начинает уже нереально раздражать наших граждан. Тем более когда начинают говорить, что если ты не являешься их поклонником и приверженцем, то ты чуть ли не антидемократ. А если ты гомофоб, то ты вообще латентный гомосексуалист, – что просто смехотворно.

Поэтому, когда Путин и Сурков выступают против этого, их слова находят понимание в народе, потому что полностью соответствуют его представлению. Ведь насколько приятно смотреть на Путина, настолько же омерзительно видеть кривляющихся людей с невыраженной сексуальной ориентацией – то ли мальчик, то ли девочка, – слабых и жеманных. Поэтому у людей есть желание найти нечто «контр-». Пока этим «контр-» оказывается церковь, но многие, в частности наши академики, осознают колоссальную опасность клерикализации.

Путин считает, что он не вправе вмешиваться в вопросы гражданского общества. Сколько раз ему говорили о необходимости введения цензуры на телевидении. Кто только не говорил, да и сам Путин постоянно критикует телевидение. У нас с ним однажды завязалась забавная беседа, я бы даже сказал, анекдотичная. Путин говорит: «Какой кошмар – на вашем телевидении нечего смотреть!» А я отвечаю: «Ну, вы же государство, вы реально управляете Первым каналом. Пожалуйста, покажите, как надо!» Он говорит: «Да что вы, они там нас вообще не слушают! Я, бывало, смотрю новости на Первом канале, и там иногда такое скажут! Я думаю, откуда они это взяли? Звоню их начальству, а они сами не знают, что те несут. Нет, нельзя, просто никак нельзя». Вот это понимание того, что влезать на ТВ с цензурой нельзя, потому что потом это будет не остановить, у Путина присутствует. Хотя ему самому это может быть крайне неприятно. Но еще раз повторю: это отнюдь не означает, что ближайшее окружение Президента с радостью не подруливает.