…Вот и сегодня Ельцин в очередной раз вещал по телевидению. Последнее время это стало его любимым занятием: выступит, столкнет всех лбами – и на дачу, с «документами работать» (тогда в народе еще не знали, что так шифровался обычный русский способ снятия стресса). Телемания у него проявилась после отлучения от телеэфира со времен скандала трехлетней давности с тогда еще сильным Горбачевым. Как всегда, Ельцин говорил двусмысленно, местами совсем нескладно. Часто держал, как провинциальный актер, длинные паузы, переходящие в мычание, манерничал и заговаривался. При этом щурил и без того маленькие шныряющие глазки, то сжимая губы в совсем тонкую ехидную ниточку, то кривя их в ухмылке. Но его слушали. Он обладал исключительным нюхом на потребности малой и большой аудиторий. Было в нем что-то от Робин Гуда и гиперэгоиста одновременно (недаром потом, в последнем, всего на полстраницы обращении к народу, он двадцать один раз употребит местоимение «я»). В одном месте, видимо, хотел сказать «надо наводить порядок», а сказал «заканчивать надо с этим порядком». Наверное, имел в виду прежний советский режим? Ругал Горбачева за экономику, хвалил прибалтов за их стремление к свободе, грозился создать свою армию и развалить СССР. Нес такую отсебятину, что многие его заместители и члены Президиума Верховного Совета РСФСР за голову хватались. Ничего этого в принятых парламентом политических документах и законах не было.
После обеда в кабинете заместителя председателя Совета национальностей российского Верховного Совета Виталия Сыроватко раздался звонок внутренней связи. Звонил Борис Исаев – один из заместителей Ельцина.
– Виталий, ты один? – без приветствия, явно возбужденным голосом спросил он. И, не дождавшись ответа, продолжил: – Мы с Володей Исаковым зайдем к тебе.
– Почему ко мне? Не по рангу. Я могу подойти.
– У тебя там меньше глаз. На нашем царском этаже Полторанин и Коржаков с Бурбулисом все время шныряют. Мы идем.
Царским депутаты называли этаж, где находился кабинет Ельцина. Кличка Царь легко прилепилась к нему из-за царя Бориса Годунова, посаженного московским служивым слоем (чиновниками) на русский престол после смерти сына Ивана Грозного царя Федора перед первой Смутой. Кроме того, близкие к нему соратники замечали, что брошенное иногда, как будто невзначай, сравнение с царем нравилось Ельцину. Не могло не иметь значение для закрепления такой клички и явное сходство двух неспокойных и даже воровских эпох – давней годуновской и наступившей ельцинской.
…«Русский хохол» – так однажды определил свою этническую принадлежность сам Виталий Сыроватко. Хотя в украинском Кременчуге он только родился. А рос и мужал в семье военнослужащего в гарнизонах Армении, Азербайджана, Белоруссии, Туркмении, Украины и кубанского Армавира. Но к Украине относился всегда тепло и даже подумывал после школы поехать учиться на историческую родину в Чугуевскую школу летчиков. Решение стать военным особенно крепло после рассказов соседа – инвалида войны.
Однажды Сыроватко спросил у соседа:
– Скажи, Владимир Петрович, как влияет время рождения ребенка на его судьбу? Например, ты рожден в годы Гражданской войны. В ней участвовали и оба моих деда, причем с разных воюющих сторон. Один – красный, другой – белый. Тебе пришлось воевать в Отечественную. Я родился во время этой страшной войны. Так что я тоже обречен воевать?
И еще. Во Второй мировой мы и американцы были союзниками и воевали с фашизмом. А потом по каким-то причинам они полезли в Корею. И там уже столкнулись как противники. Почему люди воюют? Представь, если бы все отказались. Ведь лучше в тюрьму за отказ, чем под пули и снаряды. Ты думал об этом?