Вопрос для меня не в том, есть ли exit strategy: она есть. Но как иметь правильную стратегию ухода? Правильный вариант, на мой взгляд, тот, который не построен на ожиданиях джефферсоновской демократии в Ираке, то есть на немедленном предоставлении равных прав женщинам, создании идеальных отношений между законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти. Надо создать в Ираке ситуацию, при которой будет режим, способный более или менее стабилизировать государство; режим, который не будет тираническим и будет готов исключить пребывание на иракской территории террористов. Если такой режим удастся создать, то тогда, на мой взгляд, можно будет сказать, что американцы свою миссию в Ираке исполнили и нужно как можно скорее уходить.

При наличии угрозы со стороны «Аль-Каиды» и Ирана, а также растущей нестабильности в Ираке и Афганистане Соединенным Штатам не нужны новые враги. Тем не менее их отношения с Россией ухудшаются с каждым днем. Риторика с обеих сторон становится все более агрессивной, соглашения о безопасности находятся под угрозой срыва, а Вашингтон и Москва все чаще смотрят друг на друга сквозь призму холодной войны.

Хотя вновь обретенная напористость и силовое давление России как дома, так и за рубежом являются главными причинами утраты иллюзий обеими сторонами, США также несут ответственность за неуклонное ухудшение отношений. Проблемы, просчеты и проступки Москвы не оправдывают американских политиков, допустивших серьезные ошибки в период, когда они помогали России перейти от экспансионистской коммунистической империи к более традиционной великой державе.

Ошибочная линия Соединенных Штатов основывалась на распространенном в Вашингтоне убеждении, будто администрация Рейгана единолично выиграла холодную войну. В действительности дело обстояло несколько иначе, и, безусловно, большинство россиян видят распад Советского государства по-другому. Волюнтаристское видение истории и есть основная причина неудач США в отношениях с Москвой в эпоху после холодной войны.

Ключевой ошибкой Вашингтона стала его склонность обращаться с постсоветской Россией как с побежденным врагом. Соединенные Штаты и Запад действительно выиграли холодную войну, но победа одной стороны не обязательно означает поражение другой. Советский лидер Михаил Горбачев, российский президент Борис Ельцин и их советники считали, что перешли на сторону США как победители в холодной войне. Они постепенно пришли к выводу, что коммунизм вреден для Советского Союза и особенно для России. С их точки зрения, они не нуждались в давлении извне, чтобы действовать в интересах своей страны.

За последние 16 лет возможности для установления отношений стратегического сотрудничества между Россией и Соединенными Штатами появлялись не раз. Однако действия вашингтонских дипломатов однозначно оставляли впечатление, что превращение Москвы в стратегического партнера никогда не было для Америки приоритетом. Администрации Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего полагали: когда им понадобится взаимодействие с Россией, они смогут заручиться им без особых усилий или уступок. Пожалуй, особенно характерно это для команды Клинтона. Она смотрела на Россию как на послевоенные Германию и Японию, то есть как на страну, которую можно силой заставить следовать политике США и которая в конце концов научится извлекать из этого выгоды. При этом, похоже, не принималось в расчет, что Россию никогда не оккупировали американские солдаты и на нее не сбрасывались атомные бомбы. Россия трансформировалась, но не проиграла. Это обстоятельство наложило глубокий отпечаток на то, как она реагировала на поведение Соединенных Штатов.