Эффективности крестьянского коммунизма как мировоззренческой матрицы народа хватило на 4–5 поколений. Люди рождения 50-х годов вырастали в новых условиях, их культура формировалась под влиянием кризиса массового перехода к городской жизни. Одновременно шел мощный поток образов и соблазнов с Запада. К концу 70-х годов на арену вышел культурный тип, отличный от предыдущих поколений. Если бы советский строй исходил из реалистичной антропологической модели, то за 50–60-е годы вполне можно было бы выработать и новый язык для разговора с грядущим поколением, и новые формы жизнеустройства, отвечающие новым потребностям. А значит, мы преодолели бы кризис и продолжили развитие в качестве независимой страны на собственной исторической траектории.

С этой задачей советский строй не справился. Он потерпел поражение и сдал страну новым русским. Следствием этого срыва являются не только разрушение Империи (СССР) и массовые страдания людей в период разрухи, но и риск полного угасания русской культуры и самого народа. Ибо мы сорвались в кризис в таком состоянии, что он превратился в ловушку. Прежняя траектория исторического развития опорочена в глазах молодых поколений, и в то же время никакой из мало-мальски возможных проектов будущего не получает поддержки у массы населения.

Вопреки разуму и совести большинства, с нынешнего распутья идет сдвиг русских к эгоцентризму (к человеку-атому). Этот дрейф к Западу как устоявшемуся порядку начался в интеллигенции. Он не был понят и даже был усугублен попыткой стариков подавить его негодными средствами. В 80-е годы этот сдвиг уже шел под давлением идеологической машины КПСС. Сейчас неустойчивое равновесие. Если на него не воздействовать, сдвиг продолжится в сторону распада русского народа и государства. Вопрос в том, есть ли силы, способные остановить его, пока дрейф не станет лавинообразным.

В целом прогноз тревожен. Массовое сознание в России движется в тупик. Главное, что угроза вырождения России воспринимается большой частью русских как вполне реальная и приемлемая. Никаких попыток сплотиться для ее предотвращения не наблюдается. Скорее, люди думают о способах личного спасения и выживания небольших общностей (семейств, родов, кланов). Обрезав советские корни, русские не обрели других и становятся людьми ниоткуда, идущими в никуда. Когда они дойдут до нужной кондиции, их богатства и человеческий материал будут потреблены более жизнеспособными цивилизациями. Многих в нынешней России такой вариант устраивает, поскольку они питают иллюзию, что они лично (их дети) попадут в число избранных.

Но исход вовсе не предопределен. Уйти от ответственности не выйдет.

Здесь важно отметить следующее. Народы это сгустки культуры, обладающие самобытностью. Люди изначально были вынуждены сплачиваться под внешним воздействием иных: Чтобы избежать этого разлагающего воздействия, каждая группа делает непрерывные усилия сохранить свое внутреннее сцепление, и в этом-то она и приобретает черты более или менее личные. Если равновесие нарушается и народ не может переваривать посторонние элементы, он теряет свою индивидуальность и умирает, то есть утрачивает свою этническую обособленность.

Массированное вторжение новшеств, разрушающих традицию (рутину), создает угрозу для этноса. Вот вывод ученых: Жизнеспособность этноса основывается на рутине, а диалог создает равновесие между рутиной и прогрессом: рутина это капитал, необходимый для жизнеспособности группы, а прогресс вторжение инноваций для улучшения жизнеспособности.

Итак, чтобы выжить, народ должен сохранять свои традиции, а чтобы улучшить жизнь, должен перенимать у других народов новшества. Почему большинству народов внушает ужас глобализация под рукой США? Потому, что она сметает те защиты, которые национальная традиция выстраивает против вторжения новшеств. И поток новшеств будет односторонним, потому что свои защиты Запад успел укрепить. При этом соблазн действительно велик жизнь будет улучшаться (будем ездить на иномарках). Но вскоре окажется, что самой жизни у народа не будет, останутся лишь улучшения.