А какие были звезды! Когда наш костер угасал, они светили ярче фонарей! Крупные белые искры, казалось, парили над самыми скалами. Их было так много, что, кажется, ни одному звездочету в мире не пришло бы в голову попробовать их пересчитать!

Тангей был прекрасен.

Через две недели мы догнали повозку. Женатая пара и сестра жены переезжали сюда. Дейк охотно рассказал им о том, каково живется в Тангейе, они с мужиком зацепились языками, и мы проехали вместе весь день. Вечером, на общем привале, мы устроили пир: с нас была дичь и кактусы, а с них кукурузная каша и что-то напоминающее текилу.

Леопольд сыграл всем на флейте и стал настоящей звездой: его все хвалили. Бедняга едва не плакал от счастья! Разумеется, его странности путники приняли за больную голову, и отнеслись к оборотню, как к отсталому ребенку. Но, в общем-то, для него оно было и лучше: пока такое отношение как раз то, что ему нужно. Ласка, любовь и никакого сарказма.

Утром мы распрощались с путниками, они ехали куда медленнее, а Дейк не хотел выбиваться из плана. Мы продолжили дорогу втроем.

За несколько недель магия постепенно начала возвращаться ко мне. Поначалу меня хватало лишь на свечку в день, приходилось тщательно следить за каждой каплей, если я хотела наколдовать хоть что-то полезное. Шли дни, я тренировалась, и вскоре мне стало хватать одной только магической искры для светящегося шара или костра. Однако, магия все пребывала, и в конце концов ее стало слишком много. Она колола пальцы, растекалась по телу, словно жар, ударяла в голову хуже алкоголя! Я не знала, что с собой делать, так отвыкла от этого состояния.

Я попросила Дейка задержаться на один день и полностью посвятила появившееся время тренировкам. Наверное, я часов десять подряд кидала самые «затратные» заклинания в деревья вокруг, но даже спустя столько времени не израсходовала все, хотя физически вымоталась так, что на следующий день меня было почти не поднять. К счастью, с помощью левой руки я смогла перевести излишки магии в жизненную энергию.

Однако, тренировки не помогли мне успокоиться. Я чувствовала, как силы словно бьются через край: раньше такого никогда не было!

Я попросила Леопольда взглянуть на мою ауру, и оборотень подтвердил мои догадки: ассиметричная часть увеличилась, и очень сильно. Возможно, это как-то было связано с тем, сколько я впитала в себя в подвале поместья. Кто знает, может, я настолько переполнила свое кружево, что оно решило добавить мне пару десятков новых магических потоков? Или это связано с тем, что стало с моей левой рукой? Может, это она изменила ауру?

Как бы то ни было, я чувствовала, что творится неладное. Я злилась, срывалась на Дейке и даже как-то накричала на Леопольда, никакие известные мне заклинания не помогали мне успокоиться и избавиться от внутреннего напряжения. Похоже, настало для меня время учить вещи посерьезнее, чем светляки и свечки.

Я взялась за учебу, прямо в седле читала дневник Маггорта. Он учил меня всему, что знал сам, и от этих знаний мое представление о мире магии рухнуло. Светлячки, огоньки, костерки… этим было стыдно пользоваться даже ребенку! Уж лучше с кремнием, чтобы лишний раз не позориться! Все равно что хвастаться умением бегать, а не ходить.

Настоящая магия – сложнейшие плетения, не искажающие реальность, но вплетающиеся в ее гобелен яркими плотными узорами. У меня ничего не получалось, голова кипела, но зато при каждом случае я тратила столько сил, что к концу дня мне, слава богам, становилось легче. Я хотя бы смогла нормально спать.

Наконец, наш путь начал подходить к концу. Мы проехали несколько небольших городов, пока не оказались в Бондьяре, месте, где и должен был проходить фестиваль.