– Полноте, дон Альвола. Мы уходим от основной темы нашей встречи… – попытался спасти разваливающийся диалог дон Галио, но глава семьи Альвола поднялся на ноги. За ним вскочил дон Чисаро.

– Увы, но я не вижу готовности к разумной дискуссии. Вы, дон Галио, вместе с доном Арчибо хотели нашими руками обеспечить себе доходы от сопровождения рабов. Мало того, что это скользкое дело, пускай и весьма прибыльное, но так еще вы решили, что за нашу услугу ничего не причитается…

– Нет же, постойте. Мы даже не обговорили это момент! – воскликнул дон Галио.

– И не вижу смысла обговаривать, – выходя из-за стола, возразил дон Альвола. – Доля в доходах от сопровождения таких грузов как рабы огромная. Не могу и представить, что могло бы стоить столько же… Если только не справедливое возмездие канальям Гаритоло и Бартомио с последующим переходом их земель к нашему Дому…

– Об этом не может быть и речи! – рявкнул дон Арчибо.

– Ну в таком случае, говорить нам особо и не о чем. Придется обсудить ваши смелые коммерческие планы с доном Беневето. Да и дон Солпено скорее всего очень заинтересуется складывающейся ситуацией

– Ты не посмеешь, – зашипел дон Арчибо.

– А то что? – вскинул подбородок дон Чисаро.

– Господа, господа, прошу вас помнить о приличиях, – поднялся в свою очередь дон Галио. – Все вы гости моего дома. Прошу вас воздержаться от…

– Мальчишка. Да что он может? Его бедная семейка, как и весь паршивый Дом без Порреты ничего не стоит, – искаженное лицо дона Арчибо стало похоже на морду гоблина.

– Да ладно? А то будто при упоминании семьи Солпено у тебя не затрясся подбородок от страха, старик! – хмыкнул дон Чисаро.

– Довольно! – рявкнул дон Галио. – Ни слова более. Прошу всех уважаемых донов разойтись по своим покоям, слуги принесут вам все необходимое для отдыха. Все переведут дух и завтра продолжим обсуждение…

– Нет, благодарим. Мы сей трат же уезжаем, – резко сказал дон Альвиола. – Мы с доном Чисаро. И советую дону Арчибо посторониться от наших экипажей. Не могу гарантировать, что наши люди будут преисполнены к нему… уважения.

– Твои речи оскорбительны. Это видят все боги Омана, и ты сам знаешь, что это означает, – прошипел дон Арчибо.

– Войну… – выдохнул дон Галио и покачал головой.

***

– Ты уверен, что правильно расслышал про оскорбления? – спросил человек, одетый в синюю мантию. На голове его был глубокий капюшон.

– Да, все так, – ответил молодой, очень худой и бледный юноша.

– Хорошо, держи, – человек в синем протянул ему кошель. – А теперь исчезни, будто тебя здесь никогда не было.

Мужчина в мантии и тощий паренек говорили в темном подвале одной из таверн: под потолком висели вяленные свиные ноги, травы и сосиски. По стеллажам вдоль стен были расставлены кувшины с вином и маслом, амфоры с зерном, ящики с сухофруктами.

– Благодарю, мастер, – кивнул молодой человек и мигом прошмыгнул в сторону выхода.

Человек в синем некоторое время помялся на месте, словно раздумывая, затем прошел в дальний конец подвала, провел рукой перед собой и несколько свечей в маленьких лампадах, притороченных к стене, вспыхнуло ярким светом. Последнего хватало, чтобы осветить небольшой стол, на котором лежала раскрытая карта, несколько свернутых пергаментов и стояли письменные принадлежности.

Мужчина в мантии подошел к столу, затем замер на некоторое время, после резко скинул капюшон за спину. Он был очень коротко стрижен – виски с затылком гладко выбриты, а на макушке оставлен квадрат из светло-русых волос. Также у него была аккуратная борода на подбородке, не затрагивавшая прямые скулы. Человек повернул голову направо и сказал через плечо: