Дверь открылась и до девушки донесся обрывок фразы, предназначавшийся Вячеславу:

– Успокоительное какое-нибудь купи и снотворное. Вика, список дай.

Девушка, не открывая глаз, вытащила из кармана список и протянула его в сторону открытой двери. Через несколько минут Тимур сел на соседнее сиденье и завел мотор, не нарушая молчание. Вика, по-прежнему не открывая глаз, сложила руки на груди, пытаясь согреться. Мужчина рядом с ней зашуршал чем-то и вскоре она почувствовала, что ее накрыли чем-то мягким.

– Выпей, – тихо произнес Тимур, Вика медленно открыла глаза, он протягивал ей флягу, украшенную берестой. Она послушно сделал глоток, содержимое непривычно обожгло горло, дыхание сбилось, и девушка закашлялась.

– Что это? – отдышавшись, произнесла Вика.

– Самогон, мне Гаврилыч выделил из своих запасов, – в его голосе слышалась улыбка, – а ты ничего так, не закусывая пьешь и не дрогнешь.

– Это от стресса, – Вика слабо улыбнулась и еще чуть глубже укуталась в мягкий свитер, который на нее заботливо накинул Тимур.

– И фляжка пригодилась, мне ее давно уже подарили, все в машине валялась, сказал мужчина и они опять погрузились в молчание. Тем временем Тимур тронул автомобиль и аккуратно вырулил на трассу. После выпитого алкоголя она смогла немного расслабиться. Было такое ощущение, что она какое-то время не могла вздохнуть полной грудью, не ощущая этого, теперь же она как будто оттаивала.

– Тимур Алексеевич… – начала Вика.

– Тимур, – перебил он ее, – просто Тимур и можно на ты, мы же договаривались.

– Тимур, спасибо тебе, – она немного помолчала, – спасибо.

– Пожалуйста, – он тоже немного помолчал, – у тебя ничего не болит?

– Нет, особо нет. Голова чуть, но это ничего, пройдет. Тимур, я в порядке, правда.

– Не люблю, когда обижают моих людей. Ты очень бледная, так что не говори, что ты в порядке. Сейчас со мной на раскоп, дождемся Вячеслава, и он тебя заберет в лагерь.

– Не надо, я…

– Вика, – твердо прервал ее Тимур, – пожалуйста, не спорь, мы сделаем так, как я сказал.

«…не люблю, когда обижают моих людей… Как быстро я стала своим человеком в этой экспедиции, – подумала Виктория, – не стоило только проверять это таким способом…».

Машина плавно двигалась по шоссе и Виктория сквозь туманные мысли наблюдала, как солнце поднимается все выше и выше на практически безоблачном небе, как едва шелестит листва, и как в просветах между кустами и деревьями иногда мелькает серо-зеленая рябь воды.

Они приехали на раскоп, где в это время царила небольшая суматоха. Все сгрудились в круг вокруг Виталика, который что-то держал в руках. Как оказалось, прямо перед приездом Виктории с Тимуром, Виталик нашел монету, которая теперь переходила из рук в руки.

– Это первая монета на раскопе!

– Класс!

– Посмотри на датировку!

Вика тоже взяла ее. Это была первая, по-настоящему ценная находка из всех ею виденных на этом раскопе – не просто обломки керамики, или гвозди, а монета – то, что для каждого человека определенно связано с материальными ценностями. Для археолога даже простой кусочек керамики может иметь большое значение – он может быть подтверждением догадки исследователя или свидетельством его научного открытия, он может быть массовым материалом, а может являться кусочком целого сосуда, который старательные лаборанты потом склеят и бережно отправят в хранилище. А, может, этот сосуд поставят в музее под стекло и направят на него яркую лампу, и посетители, проходя по просторным залам, будут восхищаться его стариной. Для обычного же человека интерес находки зачастую зависит от ее стоимости. В этом плане монета всегда будет находиться в более приоритетном положении, нежели массовый материал, такой, например, как керамика.