– Девушка, езжайте домой! Девушка, вам не нужен спальник, проснитесь! Девушка! Девушка! Девушка, проснитесь!

Последнее слова Катя почему-то сказала мужским голосом и зачем-то начала теребить ее рукав.

– Девушка! Девушка, проснитесь!

Вика медленно открыла глаза и попыталась сообразить, где она находится. Она по-прежнему сидела на крыльце, шея затекла от того, что девушка заснула в неудобном положении. Над ней стоял мужчина, видимо деревенский и дергал ее за футболку, стараясь ее разбудить:

– Девушка, скажите мне, здесь археологи обосновались?

Вика была четко проинструктирована Павлом относительно общения с местными. Одним из непреложных правил было то, что никогда нельзя пускать аборигенов на территорию лагеря. Начинается все с обыкновенного интереса, а закончится может по-разному, в том числе ссорами, драками, а иногда банальным воровством или прочими неприятностями.

– Зачем вы меня трогаете?! – возмутилась Вика. Она осторожно начала разрабатывать затекшую шею, поворачивая ее из стороны в сторону.

– Что значит трогаю? Вы спите! А я вас бужу!

– Зачем меня будить?! Сплю себе и сплю. Что вы вообще здесь делаете? Это частная территория, вам здесь делать нечего!

– Гхм… Мне нечего делать, – задумчиво повторил ее слова мужчина, – так здесь археологи или нет?

– Здесь археологи, здесь. Мужчина, повторяю, вам, уходите, пожалуйста!

Вика начала по-настоящему волноваться. Лагерь спит, вряд ли кто-нибудь услышит ее крики – оказалось, что Сашин способ будить лагерь с помощью половника и крышки был вполне оправдан – по утрам уставшие археологи спали как убитые, и разбудить их можно было, только приложив нечеловеческие усилия.

– Бдительная девушка, успокойтесь. Я приехал в экспедицию из института археологии. Я Гаврилыча предупреждал о своем приезде заранее, вам не сказали? Я Тимур.

– Ти-тимур?

– Да, Тимур.

– Тимур Алексеевич?

– Алексеевич, да. Но можно просто Тимур.

«Точно, – подумала Вика, – Тимур Алексеевич. Это руководство из института, Гаврилыч же говорил еще тогда, что он приедет, а я спросонья не сообразила. Господи, стыдно как…». Она украдкой еще раз посмотрела на приехавшего. Он был хорошо сложен, коренаст. Черная футболка с длинными рукавами туго обтягивала широкую спину. Глаза смотрели внимательно, немного настороженно и насмешливо одновременно.

– Действительно, Тимур, Леонид Гаврилыч говорил, что вы приедете. Извините, я не ожидала…

– А ваше имя?

– Виктория. Вика.

– Вика, значит. Ну что ж, бдительная Вика. Провожайте меня в дом, давайте кофе варить. Я вчера вечером перед отъездом намолол немного свежего. Когда подъем?

Вике все еще было неудобно от ее непреднамеренного хамства. Она достала телефон, чтобы посмотреть который час и неожиданно вскрикнула так, что Тимур дернулся:

– Ой, подъем! Мне же воду кипятить на чай надо, а я заснула! Через сорок минут подъем, надо быстрее идти!

Они потихоньку прошли на кухню, где Вика поставила чайник. Потом она выдала Тимуру кастрюльку, в которую он щедро насыпал кофе из жестяной банки с кофейным зернами на боку. Вика отправилась расставлять тарелки и нарезать хлеб для завтрака, а Тимур Алексеевич остался около плиты. Когда хлеб был нарезан, тарелки, кружки и столовые приборы заняли свои места, Вика вернулась на маленькую кухню. Тимур стоял спиной к ней, держа руку на ручке регулировки подачи газа и, казалось, совсем не замечал ее присутствия.

– Я чайник выключил. Кофе будет через две минуты. Вы кофе пьете, бдительная Виктория?

– Пью.

– Давайте чашку. Вам с молоком?

– У нас нет молока.

– У нас есть молоко. Я привез. Я не могу без кофе. А кофе я не могу пить без молока. Крепкий-крепкий кофе и много молока. И ни капли сахара.