При этом неважно, в каком настроении это сказано, с каким запалом, каков характер произнесенного. Важно, что по сути сказанное есть именно то, что действительно принадлежит нам то, что обличает нас. Чтобы это услышать, надо приоткрыть забрало самолюбия, отложить железные латы своего самодовольства. Если же мы этого не делаем, то наши ближние, радея о нас, начинают нам так говорить, что пробивают наши доспехи. При этом они достают наше самолюбие и тревожат самодовольство.

И после этого вдруг разверзнется такое…

Что же происходит с нами? Мы впадаем в сильнейшую агонию зла, гнева, возмущения и, может быть, даже ответного жесткого обличения.

Сколько ссор происходит в православных семьях! Разве это не реальность нашей сегодняшней жизни? А сколько конфликтов возникает между родителями и детьми, когда те в своей злобе, в уязвленности своего самоугодия, истязают дитя, которое имело дерзость указать на ошибки. И кому? – Своему родителю. Беда не в том, что это существует, а в том, что не распознаются ее причины. А причины распознавать необходимо.

Наше греховное сознание не видит наших ближних, сотрудников, начальников или знакомых в роли спасающих нас. Зрит ли нас Господь в момент, когда наше самолюбие сильно уязвляют? – Да, зрит. Теряет ли Господь Свое всемогущество, видя, как ближний оскорбляет? – Нет, не теряет. Может, Господь оставляет Свое попечение о нас или же отвлекается, занимаясь кем-то другим? – Нет. Может быть, Господь вдруг обессилел, долго трудясь над нами? – Нет, Бог не может обессилеть.

Все происходящее, будь то злое слово, так сильно обидевшее, выговор, укор или даже напраслина, бывает по произволению Божию или по Его попущению, как назидательный урок Божий, как Его Промысел о нас.

Чем можно все это услышать? – Верою. Если мы веруем в Бога Всемогущего, Всевидящего, если верою своею реально и действительно чувствуем Его заботу о нас, то не сможем ни на одну минуту разуверится в Его участии в нас. Верою своею будем постоянно слышать участие Бога в нас, а от веры происходит упование.

Упованием мы будем постоянно опираться на присутствие Божие во всех Его промыслах, во всех событиях, которыми Он касается нас. Тогда, исходя из веры, будет развиваться наша рассудительность. Исходя из веры, развивается рассудительность. Верой, рассудительностью, чаянием и упованием на Бога мы будем видеть во всяком событии, с нами происходящем, назидание. И тогда ближние наши станут нам от Бога поставленными наставниками, пусть даже они не верующие, злые, несправедливые.

Более того, в целом ряде случаев, неверующие точнее говорят нам о нас, нежели верующие. Верующий, если и хочет что-либо сказать, то боится погрешить, поэтому он действует окольными путями. Просто и прямо говорит человек кроткий, но не всякий верующий кроток, хотя, очень пытается быть им. Последний внешнее действие кротости он старается исполнить самым тщательнейшим образом. И пока исполняет, пройдет, порой, немало времени. А неверующий человек возьмет и сразу все выложит, безо всякой окольности.

И верующий, и неверующий одинаковы в Промысле Божием. Попущением Божиим они преподают нам назидательные уроки.

Научиться воспринимать эти уроки – чрезвычайно важное свойство, благодаря которому человек действительно воцерковляется. Неспособный воспринимать от ближних назидания, наставления, в какой бы форме они ни были сказаны, очень долго не сможет воцерковиться. Он постоянно будет сохраняться в этой защите самооправдания, в доспехах самоугодия и в броне своенравия.

Со стороны ближних к нам обращено не только слово, но и действие. На этом уровне в семье происходит значительно больше жизненных событий, чем на уровне слова. Как часто отношение ближних остается напряженным по причине нашего неправильного отношения к ним. Мы упорствуем вместо того, чтобы утешить, заставляем вместо того, чтобы самим позаботиться, ожесточаемся, вместо того чтобы помилосердствовать, учительствуем вместо того, чтобы быть любящими и покрывающими сыном или дочерью, отцом или матерью… Ближние же пребывают в напряженном расположении к нам целыми месяцами, а то и годами, не только не выбираясь из этого состояния, но порой все более и более в него западая и ожесточаясь. Причина тому – неподвижность, окаменелость нашего нрава. Увы, этого мы долго не хотим уразуметь. А когда начинаем понимать, нередко бывает поздно, слишком поздно.