Потом она ловко заострила топориком палку с обоих концов и приступила к разделке кролика. Сначала разрезала шкуру на задних лапках, потом коротко полоснув ножом, вдела концы палки в прорези, распиная несчастного кролика на распорке и подвешивая конструкцию на веревке перекинутой за перекладину навеса.

При этом она весело щебетала:

- Лола, скажи, а тебе Яволк нравится?

- Что? Нет! - отмахнулась я... мне от вида висящего вниз головой зайца стало слегка не по себе.

Но Ретта не замечала, что кровь с кролика капает прямо ей под босы ноги, и она наступает на эти пятна... что мухи деловито жужжат вокруг, прилетев на запах свежего мяса... что вдруг резко и противно завоняло смертью... так же как тогда, когда я умирала...

Она легко и быстро, помогая себе ножом, стягивала с кролика шкурку, словно выворачивая на изнанку... как чулок с ноги...

Не прошло и минуты, как на веревке остался висеть голый безухий кролик... а Ретта, ловко вывернув шкурку, натянула ее на рогатину, которую тоже нашла в куче хвороста...

- А мне он нравится, - вздохнула она и протянула мечтательно, одновременно полоснув кролика по животу, - вот бы за него замуж выйти...

- За кого? - у меня перед глазами все слегка расплывалось. Видимо не привыкла я к такому зрелищу...

- Так за Яволка. Я ж через год в возраст войду, уже пора жениха присматривать, - улыбнулась Ретта и вытерла пот со лба рукавом, оставляя на щеке кровавую полосу. А потом сунула руку в разрез на животе висящей тушки и вытащила сизую груду кишок.

Тут я уже не выдержала и метнулась к заборчику. Меня стошнило. Еле успела наклониться, чтобы не изгваздаться самой.

- Лола, - удивилась Ретта, - что с тобой?

Она кинулась ко мне, хватаясь грязными руками. От запаха крови закружилась голова, и меня скрутило с новой силой.

Отпустило только тогда, когда в желудке ничего не осталось. Кряхтя и морщась от противного вкуса во рту, я добрела до умывальника, который я повесила у летней кухни, и первым делом смыла кровь.

- Я никогда не видела, как потрошат кролика, - ответила я Ретте, которая все с тем же недоумением в глазах следила за моими передвижениями.

- А! - отмахнулась она, сразу повеселев, - ерунда! Привыкнешь. Я побежала, ты дальше справишься?

Я посмотрела на кролика, лежащего на столе. Ретта ополоснула его, и он больше не был таким страшным. Просто мясо.

- Ретта, я завтра в город, на ярмарку ухожу. Меня три дня не будет, деда придется тебе кормить... забери кролика для своих... а то пропадет, - избавилась я от проблемы одним махом. Нет, мясо мне, конечно, хочется. Но не это.

Остаток дня готовилась к ярмарке. Постирала бабкины наряды пропахшие старостихиным духом, не идти же в город в обносках. А вот обуви у меня нет. Придется шагать в этих лаптях. А они и так уже не новые. Как бы не развалились по дороге. Я сделала мысленную зарубку, мне нужна обувь.

Сварила себе несколько клубней паслена. После посадки его осталось с полведра, и я крошила его в супы.

Прибрала у деда, ему-то без меня три дня лежать. Дед сокрушался и говорил, что негоже девице одной в такой далекий путь отправляться. Но я только отмахивалась. Не можем мы ждать, когда староста на ярмарку поедет. Они-то аккурат в тот день, когда меня нашли с ярмарки возвращались. Теперь когда еще поедут снова. А нам нужно спешить... лето скоро кончится. А у меня все еще нет понимания, на что нам дальше жить. Есть задумки, мысли и предположения, но с ними же надо работать, а не ждать, когда все само наладится.

Вторую половину дня занималась заготовкой травы и веников для кроликов. Они же три дня сейчас без меня должны будут прожить. Да и о зиме стоит подумать заранее. Так что подхватив короткую косу-горбушу, отправилась к реке. Дед сказал, а вот все остальные луга поделены и на чужой делянке косить нельзя.