В свободное от нарядов, караулов и занятий время казаки чинили обмундирование и сбрую, писали письма на родину, а иногда, усевшись под старым каштаном или вековым дубом, резались до обалдения в карты.

Кончался обеденный час. Казаки группами и поодиночке сидели на сложенных вверх потниками седлах, пнях, а кто и просто на земле.

К Андрею подошел, улыбаясь, Дергач. В руке он держал котелок.

– Ну, довольно читать, давай есть будем. – И, насмешливо щуря карие смеющиеся глаза, посмотрел на Андрея: – Пока ты в наряде был… я тоже получил. От сестры. О тебе и о Марине пишет…

– Обо мне?

– Ну да, о тебе.

Андрей испытующе посмотрел на приятеля. Под его пристальным взглядом скуластое лицо Дергача, сплошь усыпанное коричневыми веснушками, расплывалось в лукавой улыбке. Не спеша отрезав кинжалом кусок хлеба, он с нарочитой медлительностью проговорил:

– Пишет, что после нашего отъезда Марина словно шальная ходила. Только об Андрее и разговору было. Мать ее за Бута хотела выдать. Сватался он, когда в отпуск приезжал, так Марина на хутор сбегла. Говорит… Андрея дожидать буду.

Глаза Андрея широко открылись. Грудь наполнилась буйной радостью. Не выдержав, он вскочил с земли и закружился в диком танце. Затем с размаху бросился на траву и испуганно спросил:

– Ванька, а ты не врешь?

Дергач оглянулся и, наклоняясь к Андрею, тихо проговорил:

– Ты, Андрюшка, Бута бойся. Гриниха ему перед отъездом передала, что из-за тебя Марина на хутор сбежала.

– Плевать мне на него! – весело ответил Андрей.

Друзья, достав из-за голенищ деревянные ложки, принялись за еду…

Но вот труба заиграла развод. Казаки дежурной сотни, назначенной в караул и наряды, разбирая винтовки, бежали строиться. На коновязи дико взвизгнули кони.

– Вахмистра третьей сотни к есаулу! Вахмистра-а-а к есаулу-у-у!

– Ва-а-а-а-а-а улу-у-у-у! – покатилось эхом по лесу.

Пожилой среднего роста казак, придерживая рукою шашку, бегом направился к офицерской палатке.

Командир третьей сотни есаул Бут, сидя на койке, зябко кутался в длинную солдатскую шинель. На коленях у него лежала двухверстка, на которой он делал отметки синим и красным карандашами.

На другой койке, напротив, сидел, поджав под себя ноги, хорунжий Кравченко. Он внимательно слушал есаула.

– Так вот, Владимир, тебе поручается очень ответственное дело. Полк со вчерашнего дня потерял связь со штабом дивизии. Полковник опасается, что… фронт прорвали и наши отступили, не предупредив нас. Имеются сведения о том, что впереди, левее, – посмотри на карту, вот здесь – появились конные массы противника. Срочно необходимо выяснить количество и направление неприятельских частей, а также попытаться восстановить связь со штабом дивизии. Дополнительные сведения и приказания тебе даст полковник. Поедешь со вторым взводом, в помощники даю вахмистра. В пути старайся избегать встреч с неприятельскими разъездами, обходи их стороною. Ну а теперь иди к полковнику, он тебя ждет у себя в палатке. А я тем временем приготовлю взвод.

– Разрешите войти, ваше высокородие?

Николай повернул голову ко входу в палатку:

– А вот и вахмистр.

Хорунжий вышел. Николай окинул пожилого вахмистра пристальным взглядом:

– Поедешь с хорунжим Кравченко в разъезд. Седлать второму взводу. За себя оставь урядника второго взвода. Начальником разъезда назначен хорунжий Кравченко. – Помолчав, он добавил: – Ты за ним, Мироныч, смотри: молодой он, нет еще у него опыта.

– Не извольте беспокоиться, ваше высокородие, не впервые.

– Ну то-то же. Коня моего перековали?

– Так точно. – Вахмистр, потоптавшись на месте, шагнул вперед: – Ваше высокородие!