Павел понимал, что это люди добрые и благочестивые. Но почему они говорят такие кощунственные вещи?! Они говорят, что Избавитель мира, о Котором предсказывали пророки, Который должен прийти в силе, могуществе и славе, что Он не кто иной как этот простолюдин Иисус, Который нигде не учился, Которого осудил римский суд и Синедрион, Который кончил бесславно и был казнен рядом с двумя разбойниками!.. А чего стоят рассказы о Его воскресении!

Естественно, Савл во все это не мог поверить. Не потому что он не верил в чудеса, а потому что его никогда этому не учили. Он считал, что не было в книгах Священного Писания ни одного слова о том, что Избавитель мира должен пострадать. Хотя на самом деле было: в 53-й главе Книги пророка Исайи это было предсказано, но толкователи не замечали этих строк.

И как часто бывает, когда человек спорит с самим собой, он становится особенно агрессивным и начинает спорить с другими. Как пишет сам Павел, на совете, на котором решалась проблема, что делать с новым движением, Павел голосовал против последователей Христа, объединившись с правящей партией саддукеев – хотя эта партия была враждебна партии фарисеев.

Но христиан становилось все больше. По численности в этот момент они уже превосходили в Палестине и фарисеев, и саддукеев, и ессеев, обитателей пустыни Мертвого моря.

Каждый день чудесным, непостижимым образом увеличивалось число верующих. Бывали случаи, когда в один день сразу тысячи людей крестились в Иордане или в Иерусалиме, в купели Силоамской. То есть начиналось какое-то неуправляемое массовое движение. Надо было его остановить. Убийство Стефана было одной из попыток запугать христиан.

Савл узнал, что движение быстро распространяется и идет на север. Имея какие-то связи с севером (поскольку он сам был северянин), он узнал, что в Дамаске уже возникла довольно крупная христианская община. И он, фарисей, идет к первосвященнику Кайафе, к тому самому, который несколько лет тому назад произнес: «Повинен смерти», и отправил Иисуса Христа на распятие. Он идет к нему и говорит, что ересь распространяется и ее надо остановить. «Дайте мне бумагу, – говорит он, – которая даст мне право совершить суд в Сирии». Кайафа с удовольствием дает этот документ, и Павел отправляется в свой инквизиторский поход. Выйдя из Иерусалима, он направляется в Дамаск.

Мы можем только догадываться о том, что происходило с ним по пути. Конечно, он понимал, что идет, чтобы вершить зло. Но, с другой стороны, он думал, что служит добру. Вероятно, Павел вспоминал миролюбивые слова Гамалиила, но, с другой стороны, сам же мысленно возражал ему, что если не пресечь лжеучение, то оно может смутить очень многих.

Когда они приблизились к Дамаску (пеший путь, как и путь, совершаемый на лошадях, занимал немного времени), они оказались на широкой плоской равнине, и город уже виднелся вдали. Был полдень…

Внезапно какой-то непостижимый звук разорвал тишину, в которой звучали только его шаги и шаги его спутников, и всех озарила вспышка света, которая, казалось, была ярче солнца. И когда сопровождавшие Павла пришли в себя, они увидели, что их вожак, как мертвый, лежит на дороге.

Впоследствии сам Павел говорил, что «Бог благоволил открыть мне (или, по другому переводу, «во мне») Сына Своего»[15]. В другой раз он так рассказывал: «Я услышал голос из света, говорящий мне на еврейском языке: ”Савл, Савл, почему ты гонишь Меня?”» И он задал вопрос (голос звучал как бы в нем самом): «Кто Ты, Господин мой?» И услышал ответ: «Я Иисус, Которого ты гонишь».