Любой, прилетающий в Россию в качестве гостя или россиянин, возвращающийся домой из-за рубежа, ощущает в аэропорту наличие в воздухе неких примесей и одновременно отсутствие в нем необходимых дыханию элементов. Воздух заряжен и одновременно разряжен. Если говорить, что разряжен, то необходимо отметить, не так, как на высокогорных Чембулаке или Медео, а так, как на высокогорных степных просторах. Несмотря на кажущуюся парадоксальность, такое определение сносно, потому что Россия – страна парадоксов; по крайней мере, плохо понимаемая западным обывателем. Если говорить о наличии в воздухе аэропорта примесей, то надо говорить открыто. Это наличие горючих, легковоспламеняющихся паров. Легковоспламеняющихся в косвенном и непременно прямом смысле.

Складывается впечатление, что авиационное топливо сливается вороватыми мужиками и распродается ими как бензин. Возможно из-за этого российские «Жигули», «Волги» и «Москвичи» летают иногда, как «Мессершмитты», обгоняя «мерсы» и «ферри». Закрадывается также впечатление, что на посадочную полосу приземлился военный воздушный заправщик и расплескал излишки топлива и что после этого полосу облетели реактивные военные СУшки, Тешки, МИГи, ТУшки, Стрижи и проч. и выжгли своими двигателями поднимающиеся пары.

Впервые прилетающие в Россию люди запада, особенно если они это делают самостоятельно, минуя организованные туры, рассматривают стекла аэропорта с подозрением и опаской. Определенно – это вход, – думают они, – но будет ли выход? Отблески Шереметьево – это блеск оскала пасти в бездну.

Не судите западных людей строго. Они напуганы. Не шутите с ними грубо. Не произносите слово КГБ. Для человека в возрасте, воспитанного холодными войнами запада, звуки Кэ Джи Би могут нести значение начала невиданных, неописуемых мучений и, одновременно, конца надежд. Турист может бледнеть, молча пялиться на вас во все шары и пытаться натянуть хоть какую-то улыбку. Взглядом он будет вымаливать подтверждение, что это шутка. Поторопитесь это сказать, иначе его хватит удар. Поторопитесь сказать громко: Joke!1 Чтобы он поверил, что это шутка и разразился смехом как дурак. Это вовсе не будет означать, что он дурак, а только то, что он рад до одури, что это шутка. Проверено! Может возникнуть совсем не смешная неловкость.

Народ запада напуган. Он улавливает запахи опасности, даже если их нет. Каждый новый или неопределенный запах – это возможная западня, думают они. Пары и одиночки, узнающие, что на российских сезонных курортах можно хорошо отдохнуть, комфортно и интересно провести время, выставляют нелепое: «Но ведь небезопасно». На вопрос – почему небезопасно, они либо пересказывают услышанные истории 50-летней или 25-летней давности, либо вообще не могут ответить. Россияне, встречая за рубежом таких людей, определяют их как отсталых во времени и живущих в прошлом столетии. Хотя дело тут в сформированном сознании. Если человек запада понимает, чего именно боится в России, то это не беда, так как он осознает причины. Если же нет, то это тяжелый случай. Это реакция подсознания как реакция на опасный стимул. Россия – и их кожа становится гусиной, и волоски встают дыбом. Россия – и подкатывает неприятное чувство вроде тошноты либо напирает озлобленность. Это обработка их медиа. Это реакция на стимул «опасность». Россия – это стимул. Россия – это опасность.

Люди запада с подобным сознанием и реакциями заслуживают сочувствия, снисходительности и любви. Непременно любви. Они есть, хотя с каждым годом их меньше. В этом направлении работают противоположные западу медиа и свободный доступ к информации в сети.