Но, так или иначе, в октябре 1825 года комитет по строительству ворот рассмотрел все документы на постройку каменных ворот, проект которых сделал архитектор Доменико Квадри. В заключении, сделанном комитетом, в частности, говорилось: «Предусмотренное расширение проезда нимало не изменяет вида ворот, воздвигнутых по плану Гваренги, ибо все части их будут соразмерно увеличены в соответственность проезду».

Как видим, предложения Алексея Николаевича Оленина о сохранении первоначального облика ворот были учтены.

Последнюю точку должен был поставить Александр I. Но неожиданная смерть императора в Таганроге отложила реализацию проекта, а вскоре случилось декабрьское восстание на Сенатской площади, и в числе восставших оказалось немало участников сражений с наполеоновскими войсками, героев Отечественной войны…

Реализация проекта, казалось, откладывается на неопределенное время. Но есть все же магия круглых дат. В 1827 году отмечалась пятнадцатая годовщина Бородинской битвы. В Москве, на дороге, ведущей в Петербург, воздвигались триумфальные ворота по проекту Осипа Бове. Начальник Главного штаба князь Пётр Михайлович Волконский, занимавший одновременно пост министра императорского двора, поручил своим подчиненным срочно подготовить материалы о Нарвских воротах для доклада императору Николаю I. И дело пошло. Руководство строительством новых ворот поручили Василию Стасову, одному из самых ценимых императором Николаем I архитекторов. 14 августа 1827 года был обнародован указ, в котором говорилось о намерении Александра I построить каменные триумфальные ворота, по возможности сохранив вид ворот, созданных Кваренги, и сообщалась дата основания нового памятника – 17 августа. День, когда была одержана победа при Кульме. Тогда формально командовал войсками император Александр Павлович, вот почему венценосным братом был выбран этот день.

Все было готово к торжественной закладке ворот. Но ее перенесли на 26 августа.

Вероятно, сыграли роль два обстоятельства. Первое – что в 1827 году исполнялось пятнадцать лет Бородинской битве. И второе – Бородинское сражение имело для участников Отечественной войны куда более важное значение, чем Кульмская битва.

Еще до торжественной церемонии закладки Василий Петрович Стасов и Алексей Николаевич Оленин лучшим из всех материалов для новых ворот признали «мраморные породы, которые противостоят тлетворному действию не хуже гранита и порфира, что доказывается торжественно многими памятниками древних, и особенно египетских». Тем не менее вскоре Стасов выдвинул другую идею, которая в итоге и была воплощена в жизнь.

30 октября 1827 года архитектор вместе с президентом Академии художеств написали в «Комитет сооружения триумфальных ворот в честь Гвардейского корпуса» о том, что их способ «состоит в бронзовой сплошь одежде всех частей триумфальных ворот из кирпича построенных. В них все архитектурные члены и украшения так же и колонны будут сделаны из кованой листовой бронзы».

Кованой бронзой здесь названа медь.

В тот же день Стасов подал «Проект на сделание медной одежды на все поверхности с колоннами и карнизами триумфальных ворот», в котором утверждал: «Прочность такой медной одежды можно считать превосходящею всякого крепкого камня, которые в здешнем климате подвергаются неминуемому по своей натуре впечатлениям более или менее ощутительным, и от того переменяющим вид свой при морозах и оттепелях».

Не правда ли, сложное предложение? Но главное, что оно было принято, хотя Николай I несколько раз отклонял смету строительства, предлагая использовать то тосненскую плиту, то чугун, из-за чего возведение ворот затягивалось.