После воплощения душа всё еще продолжает думать о роли и значении запахов. Возможно, это связано с тем, что запах – некая пограничная форма материи. Это физическое, материальное вещество, которое мы можем ощущать с помощью тела, и в то же время запахи тонки, невидимы, легки и занимают промежуточное положение между физическим и тонким миром.

Моя душа пытается вспоминать или представлять себе те опыты, которые она прошла сама либо узнала от других, как может пахнуть та или иная эпоха, культура, какие запахи присущи разным местам и историческим временам. И даже представляет в воображении карту запахов планеты Земля. На Земле есть запахи тонкие, плотные, более живые, колючие, разные. А если не Земля, то как это может быть иначе в других мирах. Мне пришло название «Титаниум». Что-то небольшое, похожее на спутник планеты. Я присматриваюсь к нему.

Титаниум небольшой, на нем есть кратеры, он не идеально круглый, горбатенький и холодный. Скорее всего, там нет атмосферы, но я вижу, возможно, на тонком плане, легкую дымку вокруг холодного камня. Пока мне сложно понять, чего хочет душа. Она разглядывает, прислушиваясь к холодной глыбе. Её притягивает опыт неживого тела, но чувствуется нерешительность.

И вот я уже внутри. Я – скала на Титаниуме. Каменная глыба с тёмной слоистой структурой, гладкой глянцевой поверхностью, напоминающей феррит с синеватым отливом. Мне приходится прилагать усилия, чтобы выныривать оттуда и продолжать рассказывать, потому что, когда туда погружаешься, все мысли исчезают. Темнота, холод, безмолвие, чёткая структура и фоновый звон, похожий на гудение проводов. Это не звук, а состояние вещества. Я не знаю, это камень или металл. Может быть, что-то среднее.

Вижу, как другая каменная глыба врезается в поверхность очень близко к моей скале. Нет грохота и звуков. Разлетаются мириады осколков. Но у меня как у скалы, созданной из черно-синего вещества, есть ощущение, что то, что прилетело, – другое. Оно более светлого, коричневого оттенка. Если я слоистый и острый, то прилетевший метеорит имеет форму скругленной треугольной глыбы, более рыхлой и пористой, чем я.

Сейчас оно находится в воронке у подножия моей скалы. Долгое время мы остаемся в холодном безмолвии, чувствуя присутствие друг друга. Прежде моё сознание находилось внутри скалы, в тёмной холодной пустоте, где есть только тонкий звон, внутренняя вибрация вещества, а теперь оно выходит за её пределы, оставаясь связанным с ней, и тянется к глыбе. Это отдаленно напоминает человеческое любопытство, проявление внимания, но в очень слабой степени и долгое по времени. Если переводить в земные измерения, то годами, десятилетиями или больше. Если в предыдущем воплощении я мог активно вмешиваться в среду и менять ее, взаимодействовать с веществами, влиять с их помощью на людей и события, то нынешнее состояние интересно тем, что я не могу ничего делать – ни изучать, ни влиять, ни вмешиваться. Могу лишь осознавать присутствие чего-то иного, не испытывая никаких чувств при этом.

Эта ситуация напоминает соседство в современных больших городах. Каждый человек сам по себе уникален и удивителен, каждый человек – это целый мир, вселенная. Люди живут скученно и тесно, в квартирах друг над другом и рядом, каждый день пересекаются на улице, в транспорте, работают в офисах, но они словно параллельно проходят мимо друг друга каждый день, не касаясь, не взаимодействуя. Они чувствуют, что рядом есть другие и их много, но взаимодействия не происходит.

Моя душа, находясь в скале, путем безмолвия пытается постичь нечто важное. То, что прилетело, имеет другую, более мягкую структуру. Проходят сотни лет, и метеорит постепенно разрушается, рассыпаясь, оплывая и заполняя собой впадину, которая образовалась при его падении. Я чувствую его всё меньше и меньше, сигнал, исходящий от него, становится слабее и слабее. Он остается лишь пыльным пятном рядом с моей скалой.