– Ресэли, – Дариан направился навстречу новому знакомому, – я не знал, что вы живете так близко. Я видел ваши работы, но не удосужился узнать, что мы соседи.

Мужчины поклонились друг другу. Ресэли выглядел чуть старше Дариана. Его черная рубашка и строгие брюки не скрывали прямой осанки, широких плеч и тонкой талии.

– Почему же вы не посещали нас? – спросил Дариан.

Показалось, что Ресэли немного смутился, и Мару-Эль внимательно посмотрела на отца.

– Когда-то давно, еще до твоего появления на этой планете, я часто бывал в доме Лиски. И несколько лет являлся женихом твоей матери. Но у нас что-то не сложилось, – он пожал плечами, – и потом… Твоя мама вышла замуж, а я нашел Мелонию. А теперь пойдем, познакомимся с моими красавицами.

Ресэли жестом пригласил гостя на янтарную лестницу. Дариан огляделся. Огромный зал отовсюду освещался ярким светом. Овальные окна, вырезанные в граните, не только впускали солнечные лучи, но и светились сами. По периметру зала в малахитовом бассейне плавали черные лебеди, а невысокие фонтаны, украшенные цветами из алмазов, струями рисовали над ними водяные мосты. Пол из серо-фиолетовой яшмы был покрыт ковром из зеленой травы. На стенах, выложенных мозаикой из голубой бирюзы, молочного опала, темно-красного граната, фиолетового топаза, желтого авантюрина, изображалась природа – небо, горы, неизвестные Дариану дивные животные, – а также фигуры людей. В дальней стороне зала просматривались золотые статуи дев, словно поддерживающих своими руками весь небосвод.

Ступив на лестницу из цилиндрических ступеней, Дариан ощутил невероятную легкость, и янтарное сооружение полетело под купол пирамиды. Центр верхней комнаты занимали круглый стол со стульями из прозрачного кварца. По стенам скользили фракталы. В углах расположились мягкие диваны, а над столом в воздухе висел обменник. Он походил на огромную каплю воды, хотя мог принимать любое обличье. Его общение с человеком осуществлялось с помощью мыслей и голоса.

Почти во всех домах лиловых вся верхняя часть пирамиды отводится обменнику. Здесь он показывает фильмы, в которых принимают участие желающие, записывает программу для аморфных, материализует их, управляет ими, наблюдает за пирамидой и ежедневно записывает новую информацию.

Никто не знал, и ни в одном обменнике не имелось сведений, откуда появился первый экземпляр. А если образовывалась новая семья лиловых, то обменник производил себе подобного в несколько секунд. И новая капля воды содержала все то, что содержал ее создатель. И как только информация записывалась в одном из обменников, она тут же появлялась во всех остальных.

Около одного из окон стояли две женщины, разглядывая что-то вдали. С высоты пирамиды открывался вид на зеленую долину.

– Мелония, Рене. Я думаю, вы уже знаете, кто у нас в гостях, – произнес Ресэли.

Дамы обернулись.

– Да, конечно, – ответила девушка, стоявшая справа. Ее раскосые зеленые глаза улыбались, – Дариан Лиски. Я Мелония. А это моя младшая дочь Рене.

– Счастлив познакомиться с вами, – Дариан поцеловал Мелонию, потом Рене.

Обе женщины были восхитительны. Мелония выглядела не старше дочерей, только была чуть выше их ростом. Ее светлые густые волосы, собранные вокруг головы, удерживались золотыми нитями. Белоснежное платье приоткрывало высокую грудь и не скрывало стройных ног.

Рене походила на отца больше, чем ее сестра. Красные кудрявые волосы свободно ниспадали на покатые плечи, прозрачное голубое платье с шелковыми вставками на груди и ниже пояса доходило до пола, а сзади него тянулся пушистый шлейф из перьев птиц, тонкая талия перевязана ремешком из самоцветов. Такие же желтые глаза, как и у Мару-Эль, четко очерченные черными ресницами, весело смотрели на Дариана. А ее лиловая кожа, наверное, была самого светлого оттенка из тех, что встречались на планете.