Новосибирск, осень 2017

– Ты обиделась? С меня хватит. Я просил тебя вести себя посдержаннее. Это мои коллеги, уважаемые люди, между прочим. Я не хочу, чтобы они думали, что моя будущая жена не умеет себя вести!

Эти слова Вадим повторял мне уже не первый раз и с каждым разом меня это только больше раздражало;

– Видимо у нас разные понятия о нормальном поведения, Вадим! То, что я легко нахожу контакт с людьми и могу отстоять свою точку зрения совершенно – не значит, что я не умею себя вести! – воскликнула я, стягивая узкое черное платье.

– Да, но ты буквально не дала никому вставить и слова, а мне особенно! Я не могу перекрикивать собственную невесту, которая доказывает, что наша фирма только и делает, что нарушает закон. Я ведь просил тебя не пить, ты становишься невыносимой и начинаешь нести всякую чушь!

– Что мне еще оставалось делать? Твои коллеги вывели меня из себя. Вадим, как ты с ними работаешь? Они же скряги! Противные гнусные скряги, думающие только о своих кошельках, – от негодования меня трясло.

Я попыталась скрыться за открытой дверью холодильника;

– Эти, как ты говоришь, скряги наш с тобой пропуск в безбедное будущее. Ты же хочешь красивую свадьбу и большой дом… у тебя все это будет, и они нам помогут, – он мягко обнял меня за талию целуя в щеку, – ладно, извини, немного погорячился.

– Знаешь, я уже давно не знаю, чего хочу на самом деле. С тех пор как ты устроился работать в эту компанию, ты стал другим, ты стал похожим на них. Я понимаю, что ты стараешься для нас, но мне так не хватает того сумасшедшего парня, который водил меня в бургерную на последние 300 рублей, а потом пешком провожал до дома, – я ласково посмотрела на Вадима.

– Не всегда, – ласково улыбнулся он – летом был велосипед.

– Я скучаю по велосипеду, – сказала я и аккуратно повернула крышку застоявшейся «Активии».

Он снимал черные брюки и надевал потертые джинсы, менял белого цвета рубашку на любимую футболку. Мой жених прежде был высокого роста и худощавого телосложения. В последнее же время он начал меняться: полнел, черствел, обрастал – одним словом превращался в мужчину.

– Мы еще куда-то идем? – спросила я, желая поскорее завернуться в пижаму.

– Ну, как же, – искренне удивился он – сегодня мы в спорт-баре встречаемся с моими одноклассниками. Я же говорил тебе, ты забыла?

– Возможно, я подумала, что мы никуда не пойдем, поэтому не придала твоим словам значения, – все еще дулась я.

– Пойдем. Получишь простое общение как ты и хотела. Заодно познакомишься с моим непутевым братом, он тоже будет. Он, видите ли, соскучился по родным краям, что аж прилетел из этого вашего… как его, Петербурга! Опять наверно все промотал.

– Хм, почему ты так строг к нему? Потому что он не такой как ты? – усмехнулась я.

– Когда эта Ангелина, с которой погуливал мой отец, погибла, моя мама взяла Сашу к нам – дай Бог ей здоровья! Тогда я очень обрадовался, что у меня появился брат. Думал, будем вместе на великах гонять, книжки читать, строить машину времени… Я думал, что наконец-то обрету друга. Но, увы, друга не получилось. Ты права, мы с ним совершенно разные. Он еще в детстве хотел построить свою маленькую корпорацию зла.

– Так это же забавно, – улыбнулась я.

– Оставим машину дома, – ответил он – одевайся теплее.

Он уставился на экран телефона, погрузившись в свои непростые мысли. Вадим любил все усложнять. Тонкие пальцы ловко водили по экрану, от светящегося экрана его глаза становились ярко голубыми, а светлые волосы казались еще более пепельными. Я знала, если он ушел в себя, это может затянуться надолго, поэтому туфля, которую я держала в руке, с силой упала на пол. Вадим вздрогнул. После пятнадцатиминутных сборов, сменив вечерние наряды на удобную, повседневную одежду, мы вышли из дома, направившись в бар, который находился в паре кварталов от нашего дома: