Проезжая населенные пункты, мы видели людей, сидящих по обе стороны дороги в ожидании, что их кто-нибудь возьмет пассажиром (в России говорят «в ожидании попутки» или «попутной машины»). Терпеливое ожидание, как будто бы в запасе целый день. Их восприятие времени сильно отличалось от нашего.

Несколько раз мы останавливались, чтобы купить прохладительные напитки и кое-какую еду.

– Негр, дай-ка нам пару бананов, – обратился водитель нашего грузовика к придорожному торговцу.

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя грубо, обращаясь к нему в такой манере? – спросил я.

– Он негр, как и я. И здесь, в Доминикане, это вовсе не оскорбление, – обратиться так к кому-либо – это все равно что сказать «эй друг, подай-ка мне это».

Маленькие деревушки, встречавшиеся на нашем пути, напоминали своим видом сценки из пасторали. Везде сплошь деревянные домики, но люди спали на улицах. На улицах же виднелись торговцы мясом, которые выставляли товар и разгоняли налетавших на него мошек.

Неожиданно сельва исчезает, и становится видно ла Форталесу[19]. Чуть дальше – отель «Мед», за оградой которого растительность уже не такая беспорядочная – полна цветов, красок и ароматов. Каждый по-разному выражал эмоции от увиденного.

– Эй, Хосеп! Ты уверен, что нам ничего не нужно платить? Как бы не получилось, чтобы нам пришлось продать свои гитары или даже университетские мантии. А потом добираться домой вплавь, – слышал я фразы такого плана или что-нибудь отвлеченное, как например:

– А знаешь, что в этой части моря акул больше, чем где бы то ни было.

Каждый получил свою комнату и доступ к развлечениям клуба.

У нас было право пользоваться всеми преимуществами отеля, как если бы мы были туристами: дискотеки, еда и напитки взамен на наши выступления.

Почти каждые два дня мы репетировали 10–15 минут, затем мы пели во время ужина, проходя между столиками, или во время коктейля у бассейна. Закончили мы за день до нашего отъезда, который выпал на вечер субботы, представлением под названием «Очень испанское шоу».

В первую же ночь, поужинав, мы отправились на пляж, освещенный пламенем огромного костра, вокруг которого танцевали люди под аккомпанемент карибских зажигательных ритмов, в то время как их тени проделывали то же самое на песке на берегу.

Деятельность начиналась в полдень. Это было время обеда, и люди с лодками отправлялись на ближайший пляж на пикник, пересекая коралловые барьеры. От прибрежной зоны до открытого моря всего 300 метров.

Купающимся предоставлялась возможность нырять и наслаждаться всем великолепием подводного мира. Экскурсии были к не тронутым цивилизацией диким пляжам, с морской водой лазурного оттенка.

Прибыв на место пикника, мы обнаружили на песке свежие напитки и тропические фрукты. В течение 4–5 часов мы пели и смеялись, потягивая в свое удовольствие сладкий пунш, приготовленный главным в группе. Пунш, конечно, будоражил кровь и приводил к тому, что некоторые начинали предлагать сыграть во что-нибудь погорячее:

– Пускай девчонки ложатся, а на бикини поставят этот кусочек кокоса, – предлагал он, говоря на испанском, но намеренно произнося слова в нос на французский манер. – Затем парни на коленях становятся перед женщинами и стараются съесть этот кусочек без рук.

На этой экскурсии я познакомился с Розитой, ей было 35 лет. Мы сразу друг другу понравились. Она говорила:

– А по тебе видно, что мысли в твоей голове грязные.

Что касается моих мыслей, то я их в открытую озвучил, предложив ей переспать со мной. После возвращения из очередной экскурсии, ослепленный этой обстановкой, я решил, что нет ничего невозможного, но Розита вернула меня к реальности, сказав: «Я очень набожна и вообще, воспитана в пуританских традициях». У каждого из нас появились и росли привязанности, часто мы пересекались в коридоре со словами: «Увидимся позже, я иду на серфинг» или «Я спешу на теннисную игру, до скорого».