Тогрул, извещенный о поражении, впал в страшный гнев, думая только об отмщении. Он собрал отборное войско из 100 000 человек, командование которым доверил своему брату Ибрагим-Иналу, направив его против Римлян.

Аарон и Катакалон тогда держали совет; последний желал устремиться, атакуя, прямо навстречу утомленному войску Турок, дабы иметь выгоду от морального превосходства, принесенного Римлянам последней победой. Аарон думал иначе, полагая, что нельзя сражаться, не предупредив об этом императора: следовало удалиться с отрядами в Грузию в ожидании его приказов, затворившись в замках и укрепленных городах; его мнение перевесило.

Либарид, сын Рхада Орпелиана, был тогда главнокомандующим отрядов Абхазии и Картли при царе Баграте IV, являвшимся другом и союзником греческого императора. Он обладал суверенитетом, почти равным с царями Сомхета вокруг Шамшуильде(96). Его авторитет и могущество даже укрепились из-за преступлений его собственного царя, похитившего его жену и изнасиловавшего ее. Князь Орпелиан, оскорбленный этой несправедливостью, взял в руки оружие и напал на мать Баграта, победив затем оного князя и заставив его бежать через Кавказ в страну Абхазов.

Когда Либарид стал главой государства, он направил послание Константину Мономаху, прося о союзе и получив его вместе с дружбой императора.

Услышав об этих новостях, беглый Баграт, прошедший через страну Туанов и Колхиду, спустился вниз по Фазису и пришел со всей поспешностью в Трапезунд, где известил императора, что едет в Константинополь, чтобы обсудить с ним дела своего царства, пожаловавшись на то, что последний договорился с его мятежным подданным. Однако он подчинился третейскому суду императора, постановившего, что царь будет обладать всей Грузией и страной Абхозов, тогда как как за Либаридом останется пожизненно вся Месхия при признании Баграта своим самодержцем. Месхия в ту пору включала весь край Ахалцихе и Сомхета, что Страбон называл армянской Месхией(97).

Император, осведомленный об опасности, в которой оказались его два военачальника, поспешил написать Либариду, о значимости и могуществе которого он знал, и кого имел в союзниках, побуждая его собрать все свои отряды для борьбы с общим врагом, и он приказал своим военачальникам начать кампанию только по прибытии грузинского полководца.

Римляне удалились тогда в труднодоступную местность, окруженную со всех сторон пропастями и крутыми склонами, чтобы здесь ожидать Либарида.

Ибрагим, видя их хорошо укрепившимися, прекратил их преследование и стал осаждать Эрзерум, жители которого отчаянно оборонялись. Катакалон, предупрежденный об опасности, нависшей над городом, пребывая в волнении, считал должным прийти на помощь городу. Аарон воспротивился этому, придерживаясь буквы приказов императора.

Ибрагим воспользовался колебанием военачальников и, пренебрегши добычей, приказал предать город огню. Пожар был огромный, жители не смогли сопротивляться в подобном бедствии, решив спасаться бегством; но Сельджукиды их поджидали и по приказу Ибрагима 140 000 из них подверглись усекновению мечом.

Довольные своей победой, они тогда думали разыскать римскую армию. Последняя, наконец, покинув свои скалы, двигалась походным порядком, соединившись с Либаридом, 700 наиболее замечательных дворян, 16 000 воинов, большинство из его государства, и 10 000 Армян. Греки насчитывали 15 000 человек, что давало общую численность армии 41 000 человек(98). Она встретила Ибрагима на равнине Вананта вблизи крепости Капетру(99). Была ночь с пятницы на субботу 18 сентября 1049 года: внезапно Сельджукиды напали на лагерь Римлян.