В четырехтомном русском описании Грузии встречаются следующие подробности по пропорциям этого прекрасного памятника.

Куб, в котором сделаны двери, шириной 15 футов 3 дюйма и 2 королевских линии, и 13 футов 7 дюймов 6 линий высотой.

Восьмиконечная часть колонны, опирающейся на него, имеет 13 футов 1 дюйм ширины и 10 футов 10 дюймов 10 линий высоты.

Диаметр колонны снизу есть 10 футов 10 дюймов 10 линий, а под капителью 8 футов 8 дюймов 8 линий. Ее высота 117 футов 9 дюймов с капителью.

Колонна, увенчивающая галерею, имеет 6 футов 6 дюймов 6 линий в диаметре и 39 футов 3 дюйма высоты.

Точная высота всей колонны будет равна 181 футу 6 дюймам 4 королевским линиям(82).

Ступени лестницы в высшей степени разрушены, и очень небезопасно подниматься туда. Надписи, выгравированные на камне у основания колонны, мне показались неразборчивыми.

Господин Гамба(83) имел добродушие поверить, что эта колонна могла быть возведенной Александром Великим, тогда как ее форма очень положительно указывает, что это минарет, мусульманское изобретение, который происходит со времени не ранее девятого столетия. Арабский географ Абильфеда, живший в тринадцатом веке, уже приводит минарет Шамекора, крепости Аррана, будучи известным своей выдающейся высотой(84).

Мы нашли пост Шамекора в 2 верстах над руинами, занимающий один из оставленных домов немецкой колонии Анненфельд. Новые поселенцы нашли там прекрасную почву и много воды для орошения их плантаций, но вместе с тем и ужасно нездоровый климат в жарких месяцах лета, поскольку их деревня расположена в ложбине: если бы жители сумели вести кочевую жизнь, как и Татары, удаляющиеся в ужасное время года на горы, идущие вдоль равнины, то это бы сошло им с рук; но будучи обязанными оставаться для ухода за своими виноградниками и садами, они почти все умирали от брюшного тифа, и то немногое, что оставалось от колонии, были вынуждены перенести в новую более здоровую колонию. Их сады и их виноградники еще там, и несколько Армян заботятся о них за свой собственный счет.

Нет ничего интересного для нашего взора на этой обширной равнине, которую мы пересекли насколько возможно стремительно. Третичные образования и несколько кусков мела являются единственными неровностями данной однообразной почвы.

Мы миновали посты Дзегхама и Тауза; здесь Али еще раз попросил у меня дозволения ему отлучиться домой и вернуться напрямую в Тифлис без заезда в Катариненфельд; я дал согласие на это и один, предоставленный самому себе, сказал в уме, что прекрасно найду путь до Тифлиса без него, несмотря на опыт, только что полученный мной на Курак-чае, и с невеликой решимостью и уверенностью, что все преграды устранятся.

Я провел ночь в Акстафе в подземной хате казаков, где нашел небольшой угол; поскольку комната путешественников оказалась занятой неким благородным лицом. Я заварил на обед и ужин себе чай и привычно уснул в этой трущобе почтальонов и казаков.

Назавтра меня без сложности отправили на Сала-Акли, где я ненадолго остановился у уездного начальника, чтобы просить его обеспечить меня лошадями до Катериненфельда: я представил ему чрезвычайный приказ графа Розена, точный приказ, обязывавший его отзываться на мою просьбу; но, будучи очень вежливым, он смог отослать меня к своему соседу, находившемуся далеко в Агджикале, в стороне от моего пути. Несколько дезориентированный из-за его дурной воли, я продолжал свою дорогу на телегах вплоть до станции Муганли, что за Красным Мостом.