Я поселился в доме старосты нынешней деревни Мелиха Артуна, сына Мелиха Степанова. Имя Мелиха дается по всей стране старостам армянских сел, во многом напоминая Мелихов, малых царей Библии, которых насчитывались сотни в стране Ханаана.

28 марта (9 апреля) прежде чем переправиться через Алинджа-чай для продолжения моего пути на Урдабад, я сильно удивился, обнаружив на углу слияния с ним, на скалах красного песчаника, массив желтого грубого песчаника, принадлежавший очевидно к нуммулитовому известняку, формирующему самые древние из третичных образований бассейна Парижа, Галиции и Крыма. Скала полностью перемешана с нуммулитами, являющимися не плоскими, как в третичных образованиях, но выпуклыми к центру, плотными и напоминающими образования мела Франции и Германии. Они сопровождаемы большой устрицей, Cerithium, которая короче, чем гигантская Гриньона, Natica conoïdea, Pyrula ficoïdes, Turitella imbricataria, Trochus, соседствующая с patulus и conulus Eichw.; Terebellum, соседствующая с convolutum, Conus, приближающаяся к deperditus, Buccinum и двумя морскими ежами, которых я изобразил Ve série, pl. 1, ископаемые окаменелости, f. 14 и 15; Schizaster Dulfensis, mihi, и Spatangus depressus, mihi.

Слои этого третичного песчаника выпрямленные, что указывает две вещи: либо отложение происходит во время катаклизма, либо оно было перевернуто с тех пор. И все же очень интересно обнаружить эти третичные куски на обеих оконечностях вулканического бассейна Армении.

До Урдабада, поворачиваясь вокруг черного базальтового пика Иланли (горы Змей), мы пересекли страну, разрезаемую холмами желтого мергеля и песчаника, погруженного под красным песчаником. Повсюду почва покрыта булыжниками и неустойчивыми блоками диорита и других кристаллизованных скал.

Чем ближе к Урдабаду, тем лучше заметно, как продвигаешься вглубь широкого полукруга из высоких гор, куда равно устремляется и Аракс без какого-либо видимого выхода. Уже в 5 или 6 верстах от Урдабада начинаются выбросы пироксенической порфиры или мелафира; в самом Урдабаде это обнаруживается на обширном образовании черного сланца; позади больше долины, больше свободного пространства, но огромная неприступная стена, называемая Белке, и узел цепи Алагеза на север от Аракса, и цепь Карадага на юг.

Урдабад, прислонившийся к этой стене, дома которого рассеяны от берегов двойного ручья до вершины холмов из черного сланца, показался мне очаровательным местом; я здесь увидел цветущие грушевые деревья и миндаль, ивы и тополя, обрамлявшие ручьи. Оный вид Урдабада оказался настолько поразительным для меня, в отличие от Нижней Армении, которую я только что пересек, не являющей в общем своей природой возможности понравиться Европейцам, привычным к прекрасной глазури степей и богатой зелени лесов. Из наших стран я обнаружил здесь лишь наших жаворонков и чибисов. Вы мне позавидовали из-за гиацинтов, тюльпанов, ирисов, растущих тут и там; вы ошибаетесь; все это столь скудно, а почва столь бесплодна и суха, что вы должны почувствовать себя счастливым, располагая своими печеночниками и фиалками. Ни одного дерева: все наго и изможденно; горы абсолютно лишены травяного покрова и всякого вида убранства. Ночная буря напоила землю водой; я машинально выставил голову на воздух, мне казалось, что я должен чувствовать аромат берез или орешников; но тщетно – воздух не источал никакого запаха, и первоцветы наших степей обладают большим ароматом, чем этот дикий край, где воды недостает повсюду, ибо нет ни воды, ни полива, которые смогли бы здесь что-то вырастить. Значит, у меня появились веские причины найти очаровательный Урдабад посреди своих садов и бесчисленных шелковиц, поскольку район Урдабада в Армении единственный, производивший шелк. Знаменит и собираемый здесь мед.