Дядя Рафаил встал, ссутулился и шаркающей походкой старика двинулся к подъезду.

Вечер накинул чёрный плащ на плечи многоэтажек. Сквозь его прорехи просвечивали звёзды…

И тут я чётко поняла, что надо начать встречаться со старыми людьми, помнящими ещё тот Гомель, с его смехом, шутками, рынком и многонациональной культурой, поскольку тот город семидесятых уже, увы, потерян навсегда. Мне захотелось поехать в Ветку и, возможно, начать оттуда самое увлекательное путешествие в моей жизни – путешествие внутри себя к своим корням и предкам.


Картинка 3

Красная площадь


Небольшой городок Ветка расположен в двадцати километрах от Гомеля, на высоком берегу реки Сож. Он весь, как нарядный румяный ребёнок, одет в разноцветное кружево деревянных наличников, ворот с изображениями оленей, медведей, райских птиц, с яркими петухами на коньках крыш и заборах.

Капли только что прошедшего дождя умыли город и радугами ещё больше расцветили его старинные и не очень деревянные резные дома с окнами и веками-наличниками, башенками-кокошниками и воротами-улыбками. То ли из-за того, что на улицах почти не встречались железобетонные многоквартирные коробки, то ли благодаря густому, напоенному ароматами цветущих садов и сирени воздуху, то ли от блеска маленьких радужных капель-солнышек, но создавалось стойкое ощущение, что я оказалась в другом мире. Как будто с картинки семнадцатого века сошёл фрагмент Французского квартала Нового Орлеана или купеческого московского посада.

Машина остановилась, тучный усатый таксист повернулся ко мне и пробасил:

– Всё, хозяйка, приехали: вот музей, где хранятся старые рушники и прочая рухлядь… Выходи… Красная площадь. Когда закончишь байки слушать, позвони – я тебя обратно в Гомель отвезу.

Я выкатилась из такси, подняла глаза и на трёхэтажном купеческом доме с тяжелыми бревенчатыми воротами прочла: «Красная площадь, 5». Это был Ветковский музей народного творчества. Ильич рядом тоже присутствовал, правда не в мавзолее, а в виде памятника – в пиджаке и с дежурной кепкой.

Войдя в вестибюль музея, я увидела среднего роста пожилого мужчину, разошедшегося вширь, как река по весне, с окладистой седой бородой и копной непокорных стального цвета волос:

– Здравствуйте, что привело вас в наше захолустье? Желаете послушать экскурсию? – обратился он ко мне.

– Я… мммм… очень хочу узнать побольше о коллекции старинных рушников, – несколько растерянно замычала я.

– Отлично! Сейчас подойдёт сотрудница нашего музея, зовут её Анна Григорьевна, и она с удовольствием покажет наши экспонаты, – продолжил он, несколько нараспев растягивая слова. – Зовут меня Игнатий Лукич, я, как сейчас принято называться, краевед, ожидаю учеников местной школы для проведения факультатива по истории края.

– Знаете… наверное… это несколько странно прозвучит… но я никак не могу отделаться от ощущения того, что попала… в старую посадскую Москву. И дело здесь не только в Красной площади, а в самом духе, что ли… – сбивчиво и не очень уверенно выразилась я.

– Да вы не стесняйтесь своих ощущений, учитесь доверять себе и следовать традиции, – спокойно и привычно, как встревоженному ребёнку, стал объяснять мне Игнатий Лукич. – Наш маленький городок Ветка – это действительно ветка той старой патриархальной Москвы, существовавшей ещё до великого раскола. Реформа патриарха Никона заставила Московскую Русь не только читать церковные книги по греческому образцу и креститься тремя перстами, но и расколола народ, культуру, государственность и духовность земли Русской. Одни приняли чуждую культуру правящей элиты, стремящейся в Европу, другие ушли в глухие места, тайные монастыри, скиты и молельные дома, сохранив традицию прежней духовной культуры и государственности. В 1685 году двенадцать богатейших староверческих родов Московской Руси основали на острове Ветка на реке Сож, на землях Мозырского воеводства Речи Посполитой, город, ставший центром всего русского старообрядчества. По преданию, беглецы плыли по реке и пустили на воду ветку со старинной иконой, где она пристала к берегу, там и град основали.