– Вот от того времени и стоят город сей и обитель, в которую мы едем, – закончил новоявленный гид длинную тираду. Подумал и добавил: – Кстати, сейчас уже и не помнят, что благодарность сына Дмитрия Донского была безграничной. Воодушевленный святым покровительством, он также построил каменные соборы не только в Звенигороде, а воздвиг знаменитый Троицкий храм в Троице-Сергиевой Лавре, иконостас которой когда-то украшала «Троица» преподобного Андрея Рублева, а у алтаря и по сей день хранятся мощи преподобного Сергия Радонежского.

– А еще я слышала историю про Самозванца. Не могли бы вы уточнить, что с ним связано? – заинтересованно спросила гостья.

– После кончины преподобного Саввы Сторожевского, – не заставил себя уговаривать Пилигрим, – созданная им обитель продолжала развиваться. Однако времена менялись. Самые трудные дни монастырь в древнем Звенигороде пережил в так называемое Смутное время, когда пресеклась династия Рюриковичей, когда в страну вторглись польско-литовские захватчики и посадили на престол самозванцев. Есть уникальное свидетельство о том, каким уважением тогда на Руси пользовалась обитель преподобного Саввы. Оказывается, самозваному царю из Польши и его супруге Марине Мнишек было просто необходимо приехать в Саввино-Сторожевскую обитель, без чего русские и вовсе не признавали бы их за монархов. В сентябре 1608 года Лжедмитрий II собственноручно писал, что необходимо отправить жену «для поклонения святому в монастыре Звенигородском, дабы в Москве могло возрасти к нам великое уважение».

Марина Мнишек расположилась в Звенигородском кремле. Там еще оставался в целости ханский двор со всеми неприметными атрибутами: гаремом, мечетью и медресе. Польская красавица жила в ханском дворце, что стоял прямо в кремле, возле храма Успения. Окна ее апартаментов выходили на резные ворота храма. Мы с вами увидим такие же, восстановленные в XIX веке, но «по старым чертежам». Это просто… ну вылитый Бахчисарай! Откуда? Да когда на площадке возле храма возвышался дворец татарского владетеля, и были построены эти воротца по восточному вкусу.

– Извините, – остановила его жестом мадам, – а разве эпоха ханских царевичей продолжалась в Звенигороде так долго?

– Астраханский царевич Муртаза Али, крещеный под именем Михаила Кайбуловича, поселился здесь в 1569 году и жил в подмосковной Швейцарии тихо до смерти, – уточнил генерал, не отрывая взгляда от дороги. – А в 1693 году, это уже гораздо позже Смутного времени, здесь жили сибирские царевичи – потомки Кучума, по происхождению прямого чингизида, с которым бились казаки Ермака Тимофеевича при завоевании Сибири.

– Спасибо, Евгений Борисович, я этого не знала. Продолжайте, – женщина повернулась к рассказчику. – Но меня интересует эпизод с проклятием Марины Мнишек. Если он вам известен.

– Начало этой истории произошло не в самом Звенигороде, – сразу же подхватил Пилигрим. – Мы, к сожалению, едем не с той стороны, а вот если бы ехали по Можайскому шоссе или, как его раньше называли, по Большой Смоленской дороге, то проезжали бы село Большие Вяземы. Оно внутри поселка Голицино. Бывший дворец Бориса Годунова. Так вот, это село не обошел своим вниманием и недолго царствовавший самозванец Лжедмитрий I. Весной 1606 года в Вяземах на пять дней останавливалась с двухтысячной свитой Марина Мнишек, которая ехала к царственному жениху Лжедмитрию в Москву. После ее отъезда в Вяземах был большой пожар, обративший в пепел дворец и 30 крестьянских дворов.

– Позвольте, я совсем запуталась. К кому ехала Марина Мнишек на свадьбу? – уточнила мадам.