Я не могу так красочно и артистично, как отец, обрисовать всю картину знакомства человека и зверя, но, как говорит отец, перепугались они оба. И кто в большей степени тайга умалчивает. После некоторой паузы, которая ушла на осознание происходящего, оба, одновременно, с жутким воплем бросились в противоположные стороны. Отец бежал, не разбирая дороги очень долго. Пока не осознал, что он раньше был совсем рядом от входа в тайгу, в данный момент углубился в неизвестном направлении. В тайге заблудиться может легко даже бывалый сибиряк, а новичку сам черт велел не выбраться оттуда и вовсе. Но чудо свершилось дважды за один поход в тайгу. Подобру расставшись с медведем, отец присел на поваленный ствол и начал вспоминать все свои навыки разведчика во время Великой Отечественной войны. Он был командиром разведроты. Это как сейчас командир спецназа. Их готовила сама жизнь к выживанию в экстремальных условиях. Вспомни и азимут, и признаки севера и юга на коре деревьев, и направление солнца на небосводе. В общем, сориентировался так быстро, что и не успел толком испугаться. Спокойно вышел на то место, откуда и вошел в тайгу. Потом со своими новыми друзьями часто вспоминал эту любезную встречу в тайге. Друзья – подлинные сибиряки, сами были в шоке от этого происшествия. Сказали, что отцу немерено повезло. Видать медведь был на тот момент сыт под завязку.

Медведь – лакомка

Теперь про мое личное крещение тайгой. В первые же дни прибытия на постоянное место жительства к отцу меня тоже потянуло в так называемый лес. Очень хотелось повидать настоящие кедры с шишками.

Сибиряки обычно выходили на сбор шишек, то есть шишкарить, осенью. Это всегда был и остается тяжелый, но прибыльный труд. В те времена семья за пару недель могла на шишках заработать на легковой автомобиль. Выходили на этот промысел всей семьей. Каждая семья имела свое заветное место вдали от города.

Но мне не столько шишки были нужны, сколько посмотреть, как они растут, как выглядят сами хваленые кедры. Тем более мне говорили, что можно найти шишки и от прошлого урожая. Отец, памятуя свое блуждание по тайге в прошлый раз, пригласил с собой и бывалых сборщиков даров природы. В тайге делом занимался я один. Шнырял по лесу, взбирался на кедры, рвал недоспелые шишки. Нашел и прошлогодние вполне съедобные экземпляры. А мужики, как водится, присели на опушке и приступили к таежной трапезе. Основательно натрапезничившись, вспомнили обо мне. Я еле расслышал их крики ау-ау и пошел навстречу. Встретились где-то далеко от опушки. Изрядно подвыпившие завсегдатаи тайги начали спорить о направлении возврата к дому. У каждго была своя версия. Мне пришлось проявить инициативу. Я предложил залезть на высокий кедр и оттуда высмотреть выход к дороге, по которой мы вошли в чащу. Как я ошибался. А подвыпившие мужички даже не одернули меня в моем благородном порыве. Хотя прекрасно представляли, что эта затея совершенно бесполезна. Пока я карабкался на самый высокий кедр, мальчик я был тренированный в вильнюсских горах, мужички еще основательней приложились к трапезе. И что я увидел с самого верха? Сплошной ковер хвои и только. Оказывается, все просеки, дорожки и тропки скрываются за сплошной стеной деревьев. Когда, спустившись вниз, я объявил о своем промахе, мужики еще разок крякнули и начали собираться. Если бы не мой отец, плачевны были бы наши дела. Он, как и прошлый раз, тщательно изучил обстановку, провел мысленную геолокацию и, с большой уверенностью, повел нас в строго определенном направлении. И опять чутье былого разведчика не подвело. Мы вышли не просто в нужном направлении, а на тупиковое острее просеки, от которого мы углубились в чащу. Это высший пилотаж разведчика!