Сэмюэл Н. Харпер, сын ректора университета Чикаго Вильяма Рейни Харпера, много путешествовал по царской России и изучал ее, повинуясь настоятельным просьбам отца. Он стал профессором русского языка в университете и, вероятно, самым влиятельным консультантом по России в Государственном департаменте во время администрации Вильсона. Он сопровождал посла Дэвида Р. Фрэнсиса в Россию в 1917 году, в качестве советника.

Восстание 3 июля длилось четыре дня. Оно было инициировано 1-м артиллерийским полком после полудня, и в тот же вечер к нему присоединились два других полка петроградского гарнизона. На следующий день тысячи рабочих также высыпали на улицу. Главной причиной беспорядков, очевидно, стал приказ начать широкомасштабное наступление в Галиции, несмотря на провал мобилизации от 18 июня. После некоторого колебания большевики, которым не удалось предотвратить восстание, которое Ленин считал преждевременным, решили возглавить демонстрации, чтобы придать им направление и цель. Однако тогда это оказалось слишком поздно. Произошло кровопролитие, наступил период реакции, партия большевиков была фактически запрещена, и были изданы приказы арестовывать большевистских вождей.

Здесь необходимо объяснить сложности с календарем. Во всей книге я буду указывать даты, которые использовались в России во время этих событий: юлианский календарь для всего, что произошло в России до февраля 1918 года; григорианский календарь для событий после 1 февраля, которое стало 14 февраля согласно западному календарю, принятому в январе и начавшему действовать. Описывая события вне России, я буду использовать западный календарь, а для тех событий, которые часто ссылаются на обе даты, как, например 25 октября – 7 ноября, я воспользуюсь двойной системой датирования.

Британские писатели и журналисты. Прайс, с которым я познакомился в 1918 году в Москве, был корреспондентом газеты «Манчерстер гардиан». Рэнсом также был корреспондентом «Манчестер гардиан» и в 1918 году писал для лондонской «Дейли ньюс»; многие его репортажи из России были напечатаны в газете «Нью-Йорк таймс».

Все умеренные социалистические партии готовы были защищать революцию так, как они себе это представляли, и, разумеется, желали объединить свои силы, чтобы любым способом защитить Петроград от вооруженных пиками казаков Корнилова, продвигавшихся под командованием генерала Крымова после ареста Корнилова. Однако Керенский прекрасно понимал, что никто из них в настоящее время не представляет историю. Он знал, что рабочие и большинство гарнизонов к тому времени в основном слушались большевиков. Итак, во имя спасения революции против генерала, которого он окрестил предателем, Керенский обратился к Смольному и открыл тюрьмы (где содержались в камерах многие из арестованных в «июльские дни»), с тем чтобы большевики смогли направить своих наиболее изощренных агитаторов на фронт, чтобы вести переговоры с казаками. Словами, а не пулями, направленными против казаков, был подавлен контрреволюционный мятеж Корнилова.

Это всеми забытое предложение или компромисс содержался в скромном, почти застенчивом письме, которое Ленин написал 1/14 сентября из своего укрытия в Финляндии. Он не претендовал, что говорит официально от имени своей партии; однако большевики «могут и должны согласиться на компромисс только ради мирного развития революции – эта возможность исключительно редка в истории и исключительно ценна». Большевики, которых Ленин, между прочим, отмечает, в то время были в большинстве в Советах, исходя из принципа, что они не могут принимать участия ни в одном правительстве, кроме диктатуры рабочих и беднейших крестьян. Однако он предлагал, что они должны поддерживать правительство меньшевиков и эсеров, ответственных перед Советами, если обе партии порвут со всеми буржуазными партиями (имея в виду кадетов). Он также предлагал, чтобы это случилось сейчас. «Сейчас, и только сейчас, возможно, всего за несколько дней или за неделю или две это правительство может быть создано и консолидировано совершенно мирным путем. По всей вероятности, оно может обеспечить мирное продвижение всей русской революции, и это исключительно хороший шанс сделать большой шаг вперед во всем мировом движеении по направлению к миру и победе социализма». Его партия будет применять революционные методы борьбы и немедленно потребует передать власть пролетариату и беднейшим крестьянам, в обмен на полную свободу пропаганды и быстрый созыв Учредительного собрания. Его письмо было опубликовано в газете «Рабочий путь» 6/19 сентября.

Моррис Хилкуит был лидером социалистической партии Америки и долгое время представителем ее в бюро Социалистического интернационала в Брюсселе. Когда в 30-х годах партия раскололась, старая гвардия сохранила лояльность Хилкуиту, как национальному председателю.

Рут – американский юрист, государственный и общественный деятель. Был на удивление мрачным и холодным человеком, и странно, что его выбрали возглавлять миссию, рассчитанную на то, чтобы распространять солнечный свет и легкий глянец на русских, вступивших снова в войну.

Самая грубая ошибка Рута – это его речь перед Советом министров в Петрограде 2/15 июня, в которой он, похоже, намеревался лишь побудить русских начать сражаться против германцев и продолжать выполнять царские обязательства. Но не грубый Рут, а мягкий Терещенко говорил по поводу Декларации независимости Америки и о «самой старой и сильной демократии». В кн. Макса М. Лазерсона «Влияние Америки на Россию, 1784–1917» (Нью– Йорк, 1950. С. 417–418) он называет ее (речь) «вероятно, последним проамериканским заявлением, сделанным демократичным русским министром».

Маркс объяснял в письме к Фридриху Альберту Зорге, немецкому коммунисту, эмигрировавшему в Соединенные Штаты и ставшему генеральным секретарем Первого Интернационала в Нью-Йорке: «Этот кризис (Русско– турецкая война и ближневосточный кризис) – новый поворотный пункт в европейской истории. Россия давно стояла на пороге подъема, все элементы ее были готовы к нему – я изучал местные условия из оригинальных русских источников, неофициальных и официальных (последние могли находиться лишь у немногих людей, которые получали их от своих друзей в Петербурге…). Все слои русского общества экономически, морально и интеллектуально совершенно разъединены.

На этот раз революция начнется на Востоке, там стоят нерушимые бастионы и резервная армия контрреволюции». Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Переписка 1846–1895 годов. Нью-Йорк, 1935. С. 348–349.

Путешествуя с фальшивым паспортом, Рид предпринял опасное возвращение в Россию после революции, в 1919 году, когда блокада против Советов все еще держалась, чтобы получить удостоверение личности от коммунистической трудовой партии, Исполнительный комитет Коммунистического интернационала был учрежден в марте того года. Делегацию, которая заявила о признании соперничавшей коммунистической партии, возглавлял Луис Фраина. (Обеим группам было приказано объединиться.) Находясь в России, Рид узнал о набегах на квартиры обеих групп коммунистических партий в Нью-Йорке; это произошло в ноябре, и ему также было предъявлено обвинение наряду с другими. Он готовился возвратиться, но не раньше, чем соберет обширный материал, ибо Рид был репортером и планировал написать не только вторую, но и третью книгу, чтобы «Десять дней» стали трилогией. (Рукописи, фрагменты и записные книжки с материалом свидетельствуют о его работе.)

После одной-двух неудач он все же пересек границу по дороге домой, но добрался лишь до Або, в Финляндии, где был арестован по обвинению в «контрабанде», и его тринадцать дней продержали в одиночной камере тюрьмы в Або. Узнав, что все это было организовано советскими властями, чтобы обменять его на финских заключенных, он сообщил своему финскому представителю, господину Мальмбергу, 25 мая 1920 года, что он решает отозвать свою просьбу об американском паспорте. В постскриптуме он заявил: «Предоставляю на ваше усмотрение вопрос о том, как информировать Магрудера (из консульства США) о моем решении. Весьма вероятно, что он не выдаст паспорт или даже не ответит на мою просьбу.

Причина моих действий по этому делу состоит в том, что финское правительство допустило американские власти до моего паспорта» (Собрание Джона Рида, Хьюгтон Лайбрери, Гарвардский университет).

Истощенный, с язвами по всему телу из-за плохого питания, Рид в июне прибыл в Москву и бросился на подготовку ко Второму съезду Коммунистического интернационала. Когда съезд завершил работу, он отправился вместе с другими членами Исполнительного комитета в Баку, чтобы участвовать в съезде восточных народов. Проезжая по стране, где свирепствовала эпидемия тифа, он подхватил инфекцию и умер в Москве 17 октября 1920 года. 20 октября ему исполнилось бы тридцать три.

Де Леон (1852–1914) родился в Чикаго, учился в Германии, в Амстердаме и в Нью-Йорке, читал лекции по латиноамериканской дипломатии в течение шести лет в университете Колумбии. Вышел в отставку в 1878 году, в 1890 вступил в Социалистическую лейбористскую партию и обрел силу в ней благодаря тому, что в течение нескольких лет редактировал орган партии «Народ», начиная с 1892 года. Его оппонентам не удалось сместить его, несмотря на их нападки как на «диктатора» и «доктринера». Они образовали отдельную партию, которая стала Социалистической партией Америки. Де Леон был одним из основателей «Индустриальных рабочих мира» в 1905 году в Чикаго, однако через три года на съезде ИРМ ему было отказано в должности.

В конце 1920-х годов Шатов был назначен советским правительством ответственным за строительство железной дороги Турксиб, это была важная линия, соединяющая Туркестан и Сибирь. Между его урочной работой в качестве банкира и железнодорожного строителя Шатов с несколькими сотнями других американцев, в том числе инженеров, ученых и организаторов, получил назначение на одно из наиболее дорогих для Ленина предприятий – ему предстояло оживить заводы и шахты Кузнецкого угольного бассейна. См. «Нью-Йорк таймс» от 1 ноября 1967 года, с. 26. «Американцы играют роль на раннем этапе экономического развития Советского Союза». Еще раз Шатов был связан с этим, когда находился в США с Вильямом Хэйвудом (Большой Билл), который поехал в Россию, чтобы избежать 24-летнего заключения, к которому его приговорили как лидера ИРМ в 1918 году (все из 101 подзащитного были признаны виновными). Многие американцы, принимавшие участие в советском предприятии, известном под названием Автономная индустриальная колония, в Кузбассе, в Сибири, и находящиеся там на протяжении 1921–1927 годов, были членами профсоюзной организации «Индустриальные рабочие мира». Хэйвуд был депутатом колонии, где лидером был С. Рутжерс, голландско-американский коммунист. Шатов представлял советское правительство в колонии, после того как работа завершилась. Соглашение, передающее американцам металлургический и сталелитейный завод в Надеждинске, ныне Серов, на севере Урала, было подписано Лениным. Проект колонии был задуман как большая и мощная промышленная империя, в которой люди с разными интернациональными симпатиями и убеждениями и с опытом профсоюзной работы на современных западных предприятиях могли бы обучать русских рабочих, с тем чтобы бездействующие заводы заработали вновь. Советы, стремясь соблазнить искушенных экспертов с американским ноу-хау, бросали их на такие предприятия, как угольные шахты в Кемерове, кирпичные заводы в Томске, кожевенные и обувные фабрики, химические заводы и деревообрабатывающие комбинаты. В тот период они предлагали землю, в обмен на модель механизированной фермы. Она позиционировалась Гарольдом Вейром, еще одним американцем и сыном Эллы Рив Блур (матушки Блур), ветерана рабочих организаций и коммунистки.

Любители удовольствий (фр.).

Генерал Деникин продвигался с юга, адмирал Колчак – с запада.

В то время дети Воскова, по-моему, были в детском доме, так же как дети других активных революционеров, сражавшихся в тот момент с контр-революцией.

Петр Аркадьевич Столыпин (1863–1911) был губернатором Гродно, затем Саратова, а в 1906 году стал министром внутренних дел. В июле этого же года он сменил на посту премьер-министра Горемыкина. См.: Робинсон Г.Т. Сельская Россия при старом режиме. Нью-Йорк, 1932. С. 194. «Путем продажи земли и особенно роспуском общин должен был быть построен зажиточный и преданный класс мелких собственников…» Воинствующий националист, Столыпин был уверен, что только таким образом царизм можно было защитить от натиска либеральных и радикальных оппонентов.

С самого начала Временное правительство обещало перераспределить землю и созвать Учредительное собрание, последнее должно было быть избрано всеобщим, равным прямым и тайным голосованием. Однако Временное правительство ничего не дало, но попросило крестьян подождать до Учредительного собрания, когда землю можно будет перераспределить легально, и в то же время постоянно откладывало созыв Учредительного собрания. Созыв же его давно уже был важной частью программы большевиков и продолжал оставаться ею даже после возвращения Ленина, хотя и с некоторыми изменениями.

Первое Временное правительство состояло из представителей буржуазных партий, с преобладанием кадетов, или конституционных демократов. После отставки П.Н. Милюкова, министра иностранных дел и давнего лидера партии кадетов, а также русского либерализма в целом, а также А.И. Гучкова, военного министра, Советы рабочих и солдатских депутатов согласились объединиться с буржуазными партиями и войти в правительство. Таким образом, в мае пять портфелей в кабинете были отданы представителям Советов. В первом Временном правительстве Керенский был единственным социалистом, причем официальных представителей Советов в нем не было; теперь их было шесть, а Керенский сменил Гучкова на посту военного министра. Львов был арестован как глава первого Временного правительства. Первое коалиционное правительство продержалось два месяца. 8 июля, когда восстание «июльских дней» продемонстрировало, что оно больше не пользуется поддержкой масс, Львов подал в отставку. Керенский помчался на фронт, чтобы произносить там речи, которые никоим образом не смягчили общий кризис после поражения наступления в Галиции; ему не удалось пробудить рвение в войсках, и он оставил их не более пылкими, чем до своей кампании, и вернулся, чтобы выдвинуть себя в качестве нового главы правительства. И в первом, и во втором коалиционном правительстве министры– социалисты были представителями партии социалистов-революционеров, меньшевиков и интернациональных меньшевистских партий, и в обоих кадеты сохранили свои места. И только большевики оставались вне правительства и не шли на компромисс с его политикой.

Землевладельцы, боявшиеся революционного движения и обещанных земельных реформ, которые должны были быть изданы отложенным Учредительным собранием, торопились распродать свои владения. Богатые крестьяне выжидали, надеясь, как крестьяне, предвосхитить экспроприацию. Многие продажи были фиктивными; землевладельцы, которые думали, что разрешат оставить у себя небольшие земельные владения, продавали поместья небольшими участками подставным владельцам. Часто применялся прием – передача владения иностранцам, гражданам союзнических или нейтральных стран.

Это были наиболее воинствующие группы рабочих, которые 12 апреля, чуть позже после прибытия Ленина из ссылки, выпустили интересные резолюции, напечатанные в «Известиях», официальном органе Советов. Они побуждали Советы рабочих и солдатских депутатов «категорически потребовать» от Временного правительства немедленно опубликовать все тайные договоры, в которые вступил с союзниками царь, поскольку это является требованием для созыва международной конференции для начала переговоров о мире и т. д. Рабочие завода «Старый Парвиайнен» пошли далее: они потребовали удаления Временного правительства, «которое служит только препятствием революционному делу», и передачи власти в руки СВСД, образованию Красной гвардии и народного ополчения, а также «немедленного захвата земли крестьянскими комитетами и передачи всех средств производства в руки рабочих».

Усилие (фр.).

После июля красногвардейцы должны были действовать тайно, чтобы скрыть свое оружие. К Октябрю организации распространились вглубь и вширь. Были учреждены штабы красногвардейцев во всех рабочих районах. В положении, принятом на совещании красногвардейцев 23 октября 1917 года (одна сотня делегатов представляла почти 20 000 организованных красногвардейцев на этих переговорах), было записано: «Рабочая Красная гвардия состоит из рабочих, рекомендованных социалистическими партиями, фабричными комитетами и профсоюзами». Четвертый пункт гласит: «Строгое соблюдение дисциплины и безусловное подчинение избранным органам Гвардии должно быть основано не на слепом подчинении, но на осознании исключительной важности и ответственности перед обязанностями и долгом Рабочей гвардии, а также на факте, что Гвардия – полностью свободная и независимая демократическая организация».

Когда Керенский 4 сентября приказал распустить Красную гвардию, красногвардейцы спокойно проигнорировали приказ. Кое-кто спрятал ружья. А кто-то открыто отказался сдавать оружие, несмотря на приказ, и спрятал его.

Сомнительно, чтобы ко времени Демократической конференции Керенский, не способный разрешить противоречия нынешней ситуации, был в состоянии признать или определить свои суровые ошибки. Троцкий цитирует Милюкова (История русской революции / Пер. Макса Истмана. Нью– Йорк, 1932. Т. II. С. 348), который описывал, каким он ему показался в этот период премьер, следующими словами: «Чем дальше шел Керенский, тем больше он выказывал все признаки патологического состояния духа, которое на медицинском языке может быть названо «психической неврастенией». Милюков, добавляет Троцкий, приписывал Кишкину влияние, которое тот оказывал на Керенского. Кишкин был кадетом, министром Временного правительства и психиатром, который умело обращался с премьером как с пациентом.

Ответ пришел днем 24 октября, когда Керенский, пытаясь заручиться кредитом доверия от Совета республики (также называемого Предпарламентом), пообещал сокрушить восстание «черни» и попросил членов Совета о поддержке.

Карр Эдвард. Революция большевиков, 1917–1923. ч. III, Нью-Йорк, 1953. С. 61. Приводит официальные данные о числе красногвардейцев в Петрограде в октябре и называет цифру не более 12 000 (Большая советская энциклопедия. Т. 34. 1937. С. 579).

См. у Троцкого в книге «История русской революции», т. III, с. 184. Рабочая гвардия ведет свое начало с 1905 года и возродилась после Февральской революции. Красная гвардия, или рабочая гвардия, существовала не только в Петрограде или Москве. В провинциальных промышленных районах «укрепление Рабочей гвардии влекло за собой полную перемену отношений, не только в пределах данного завода, но и вокруг него. Вооруженные рабочие убирали руководителей и инженеров и даже арестовывали их. По решениям, принятым на фабричных митингах, Красная гвардия довольно часто получала жалованье от фабричного казначея. На Урале, с его богатыми традициями партизанской борьбы 1905 года, отряды Красной гвардии, возглавляемые старыми ветеранами… почти незаметно разогнали старое правительство и заменили его советскими институтами».