Он брёл по «Центральному рынку» между рядами прилавков в поисках уборщицы. Ведь только у нее есть то, чем он сможет открыть собственный бизнес. Загруженные прилавки разными деликатесами, предлагаемые торговцами, еще сильнее разжигали его аппетит. Можно было бы конечно ненароком чего – ни будь и стянуть, но на это у него не хватало смелости. Захлебываясь собственной слюной, он как сыч зыркал повсюду глазами и в нутрии себя проклинал весь мир. А вот и она – увидел он женщину, внешний вид которой создавал уровень необходимого объекта. Не вольно по груди проскользнуло чувство радости. Неупокоев остановился для того, что бы сосредоточиться и собраться с духом. А вдруг не поймет и прогонит ,– неожиданно посетило его сомнение. – Нет, не должна ,– стали в нём колебаться чувства. Люди низкого социального статуса более чувствительны к чужой беде. Не смогут оказать материальную помощь, так хоть посочувствуют добрым словом. Пашка набрался смелости. Но всё, пошел.

– Тетенька, – обратился он к уборщице «Центрального рынка» и посмотрел на неё таким умоляющим взглядом, что её сердце невольно ёкнуло. – Дайте мне пожалуйста чистую тряпку и не много чистящего средства. – Она глянула на него подозрительно и в шутливой форме произнесла.

– Ни как хочешь мне создать конкуренцию? – Пашка насупился в пол и замолчал. Глядя на эту картину, её сердце обмякло.

– Ты от куда взялся – то на мою голову? – произнесла она с материнской интонацией. – Иди, заходи сюда, – пригласила она Пашку в своё бытовое помещение и освободила для него путь, отойдя в сторону. Пашка прошел и сел за стол. Комната имела не великие размеры. Но для стола и трех табуреток места вполне хватало. На стене находилась вешалка для сменной одежды. В углу стояли швабры и ведра.

– Зачем тебе тряпка и порошок? – опять спросила она. Пашка молчал и думал, как ей правильно объяснить свои проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться в потоке человеческой суеты. В мире безразличия и полного одиночества. Ни кому до меня нет дела. Да и до других им тоже нет дела, так же как и другим до них. Одна уборщица обратила внимание и та ударилась в расследование.

– Молчишь? – чуть по строже спросила она. – Как я помогу тебе, если ты мне ни чего не рассказываешь? – Женщина смотрела на Пашку прожженным взглядом. И в тоже время черты грусти проблескивали в нем. Кожа на её лице, шее, руках была не свежая и отдавала желтым цветом. По всей вероятности алкоголь и никотин нанесли свои отпечатки. Глубокие, на широком друг от друга расстоянии морщины говорили о том, что она не злой человек. Темные волосы с проблесками седины, были подвязаны ситцевой косынкой. Золотые сережки в её ушах придавали ей вид стремящейся к высоте и благополучию женщины. Но не желание приобрести знание в школьные годы, а после не умение правильно выбрать специальность, вынудили её уйти на низкий социальный уровень. Хотя в своих тайных мечтах она всё ещё оставалась женщиной. Возможно в кругу своей семьи она была не плохой матерью и внимательной супругой. Рабочий халат был ухоженный и приталенный поясочком. В общем, она пыталась выглядеть элегантно. В её возрасте многие женщины начинают задумываться о том, что жизнь прошла. Что любви уже нет и ни когда не будет. Но чисто для себя, что бы не утонуть в болоте вечной нужды и потоке выживания, она изо всех сил тянет себя за волосы к верху, чтобы хоть как то соответствовать облику человеческому.

– Я хочу помыть чью ни будь машину и за это получить не много денег. Мне не на что купить еды, – решил честно признаться Пашка.