Между тем другие наблюдения над домашней мухой позволяют допустить, что в ее окружающем мире самая дальняя плоскость проявляет себя еще одним способом. Известно, что мухи не просто кружат вокруг висящей лампы или люстры, но всегда совершают разворот в тот момент, когда отдаляются от источника света на полметра, чтобы затем пролететь под ним или мимо него в обратную сторону. При этом они ведут себя как боцман, который, управляя парусником, не хочет потерять из виду остров.

Глаз мухи (илл. 13) устроен так, что его зрительные элементы (рабдомы) представляют собой длинные нервные структуры, которые на различной глубине должны улавливать фиксируемое их линзами изображение в соответствии с расстоянием до видимого предмета. З. Экснер[47] высказал предположение, что здесь речь может идти о подобии мышечного линзового аппарата нашего глаза.

Илл. 13. Схема строения сложного глаза мухи

(а – глаз с вырезанной справа частью (по Гессе); b – два омматидия)

Условные обозначения: Cor – роговичные фасетки; К – ядро; Kr – кристаллический конус; Krz – клетка хрустального конуса; Nf – нервное волокно; P – пигмент; Pz – пигментные клетки; Retl – ретинула; Rh – рабдом; Sz – зрительная клетка.

Если мы предположим, что оптический аппарат зрительных элементов действует как насадочная линза, то на определенном отдалении люстра должна исчезать и тем самым обуславливать возвращение мухи. В пользу такой гипотезы говорит сравнение илл. 14 и 15, где показаны снимки люстры, сделанные с насадочной линзой и без нее.

Илл. 14. Люстра в восприятии человека

Каким бы образом ни ограничивала самая дальняя плоскость зрительное пространство – она всегда существует. Поэтому мы можем себе представить, что каждое животное, населяющее окружающую нас природу, например жуки, бабочки, мухи, комары или стрекозы на поляне, будто заключено в мыльный пузырь, стенками которого положен предел его зрительного пространства и который заключает в себе всё, что доступно его зрению. В каждом мыльном пузыре содержатся другие места, а также находятся плоскости ориентации для действия, служащие прочным каркасом для пространства. Порхающие кругом птицы, перепрыгивающие с ветки на ветку белки или пасущиеся на лугу коровы – все они постоянно пребывают в своем мыльном пузыре, замыкающем их пространство.

Илл. 15. Люстра в восприятии мухи

Лишь после того, как мы живо вообразим это положение вещей, мы станем распознавать мыльный пузырь вокруг каждого из нас и в нашем мире. И тогда мы увидим, что мыльные пузыри окружают всякого человека, их границы беспрепятственно пересекаются, поскольку они выстроены из субъективных сигналов восприятия. Пространства, не зависящего от субъектов, попросту не существует. Если мы всё-таки, несмотря ни на что, продолжаем придерживаться фиктивного представления о всеохватной вселенной, то лишь по той причине, что эта принятая всеми иллюзия позволяет нам легче условиться друг с другом.

Время – порождение субъекта, и убедительным тому доказательствам мы обязаны Карлу Эрнсту фон Бэру[48]. Время как последовательность мгновений разнится от умвельта к умвельту и зависит от того количества мгновений, которые субъекты могут пережить за один и тот же временной отрезок. Мгновения – это мельчайшие неделимые ячейки времени, ибо они суть выражение неделимых элементарных ощущений, так называемых временных сигналов. Как уже было отмечено, у человека длительность одного мгновения составляет 1/18 секунды. Примечательно, что момент остается неизменным для всех областей чувств, так как ощущениям сопутствуют одни и те же временные сигналы.