– Верно ли, что твой учитель – Танский монах Сюань-цзан?

– Истинная правда, – отвечал Сунь У-кун.

Тут отшельник заскрежетал зубами и с яростью произнес:

– Не ты ли вместе с твоим учителем как-то повстречался с великим князем по прозванию Мудрый младенец?

– Да, верно, – отвечал Сунь У-кун, – это прозвище Красного младенца из пещеры Огненных облаков, что у горного потока Высохшей сосны на горе Воплей. А почему ты спрашиваешь о нем?

– Он – мой племянник, – сказал отшельник. – Я ведь прихожусь родным братом князю с головой быка – Ню Мо-вану. Недавно мне передали весть о том, что некий злой обидчик Сунь У-кун, последователь и старший ученик Танского монаха, погубил моего племянника. Я не знал, где мне найти тебя и отомстить за него. Но вот ты сам ко мне явился, да еще требуешь воды!

– Вы заблуждаетесь, – проговорил Сунь У-кун сквозь смех, а затем перешел на фамильярный тон: – Мы с твоим почтенным братом большие друзья. Мало того, в дни моей юности я побратался с ним и признал его своим седьмым братом. Ты прости, что я ни разу не засвидетельствовал тебе своего почтения. Я просто не знал, где ты живешь. Могу тебя обрадовать: твой уважаемый племянник ныне находится в услужении у бодисатвы Гуаньинь и получил прозвище Шаньцай. Нам теперь не дотянуться до него, так в чем же ты меня обвиняешь?

– Замолчи, негодная обезьяна! – крикнул отшельник. – Ты еще зубы мне заговариваешь своими хитрыми речами! Что, по- твоему, лучше: быть на положении раба в чьем-то услужении или быть князем в своих владениях? Негодяй ты! Вот я сейчас хвачу тебя своим крючком!

Но Великий Мудрец Сунь У-кун отразил удар своим посохом и продолжал примирительным тоном:

– Учитель! Зачем затевать драку? Дай мне набрать родниковой воды, и мы разойдемся подобру-поздорову.

– Вот еще чего захотел! Я тебе так всыплю, что своих не узнаешь! Выходи! Если устоишь против меня в трех схватках, то, так и быть, получишь воды. А нет, так я тебя всего изрублю на мелкие кусочки и хоть этим отомщу за своего племянника.

Тут Сунь У-кун вышел из себя и, ругая отшельника последними словами, крикнул:

– Ну, держись, негодяй, сейчас я с тобой разделаюсь, костей не соберешь. Гляди, какой у меня посох!

Отшельник замахнулся своим волшебным крючком, послушным всем его желаниям, и вот у Скита собора отшельников разгорелся бой. Что это был за бой!

Праведный Танский монах испил по ошибке воды,
От коей в утробе его завязался бесовский плод.
Страшный зародыш во чреве его растет,
Как же избавиться праведнику от беды?
Спутнику своему помочь Сунь У-кун решил:
К отшельнику за советом доверчиво он пошел,
Не зная, что тот отшельник оборотнем был:
Целебную воду он ревниво от всех хранил,
Чтоб страждущий никогда к ней доступа не нашел.
Если вначале учтиво повел Сунь У-кун разговор,
То вскоре он понял, какой пред ним собеседник стоял,
Гнев на волшебника злого тогда Сунь У-куна объял —
Оба противника тотчас вступили в жестокий спор:
Один за наставника жаждой отмщенья пылал,
Другой за племянника тут же врага проучить хотел.
Каждый из них был властен, телом силен и смел,
Каждый из них в сраженьях одни лишь победы знал.
Оборотень-отшельник не выпускал из рук
Свой, скорпиону подобный, остро отточенный крюк,
Но Сунь У-кун, железной палицей вооружен,
Грозным видом отшельника не был ничуть устрашен,
И, размахнувшись, с силой удар он нанес ему вдруг.
Тут борьба разыгралась невиданная досель,
Встретились в поединке быстрый посох и крюк!
Крюк в руке чародея сделал стремительный круг,
Как ядовитая гадина, жалит и жалит вновь,
Палица безотказная бьет, попадая в цель,
С каждым ее ударом враг проливает кровь.