При этих словах Сунь У-кун зло усмехнулся:

– До чего же эти выродки и скоты бесцеремонны! Так вот, оказывается, почему они пригласили Князя с головой быка на пирушку! Они хотели укрепить с ним дружбу, чтобы вместе заниматься своими грязными делишками.

Не успел он договорить, как показался Чжу Ба-цзе и с ним три молодых монаха. Все они поспешно поднялись на башню, неся два фонаря.

– Учитель, – сказал Чжу Ба-цзе, подходя к Танскому монаху, – что ты тут делаешь? Пагода убрана, и я думаю, что пора отправляться на покой.

– Ты пришел очень кстати, – вмешался Сунь-У-кун, – оказывается, все драгоценности этой пагоды украл царь драконов Вань-шэн. А этих двух оборотней, которых я только что изловил, он выслал сторожить пагоду и разузнать, когда мы здесь появимся.

– Как их зовут? И что это за оборотни? – спросил Чжу Ба-цзе.

– Они все сами рассказали нашему наставнику. Одного зовут Бэньборба, а другого Баборбэнь. Один – оборотень сома, а другой – угря.

Тут Чжу Ба-цзе выхватил свои грабли и бросился на оборотней.

– Раз они оборотни и во всем признались, надо убить их, и все! Чего еще ждать? – крикнул он.

Но Сунь У-кун остановил его:

– Погоди! Ты еще всего не знаешь. Оставь их, пусть живут себе пока. Теперь мы сможем явиться к здешнему правителю и говорить с ним. А оборотни пригодятся нам. Они помогут найти сокровище пагоды.

Тогда Чжу Ба-цзе убрал свои грабли, и все они стали спускаться вниз, таща за шиворот оборотней, которые всю дорогу вопили: «Пощадите! Пощадите!»

– Эх, до чего же хочется поесть сома! – смеялся Чжу Ба-цзе. – А из угря можно бы наварить ухи и накормить всех невинно пострадавших монахов!

Молодые монахи тоже были очень довольны и радостно хихикали. Они вели Танского монаха под руки, освещая ему дорогу фонарем. Один из них побежал вперед сообщить всем остальным радостную весть.

– Все в порядке! Все в порядке! – кричал он. – Теперь для нас опять воссияет солнце. Только что наши спасители изловили чертей, похитивших наше сокровище.

– Несите сюда проволоку, – скомандовал Сунь У-кун. – Мы сейчас проденем ее через ключицы оборотней и привяжем их здесь, а вы их как следует стерегите. Сейчас мы ляжем спать, а завтра решим, как поступить.

Монахи, разумеется, стали сторожить чертей и дали возможность Танскому монаху и его спутникам как следует выспаться.

Незаметно наступил рассвет. Танский монах проснулся и сказал:

– Я пойду с Сунь У-куном во дворец, чтобы обменять подорожное свидетельство, и скоро вернусь.

Сюань-цзан облачился в свою парадную рясу, расшитую парчой, надел шапку, приосанился и направился во дворец. Сунь У-кун тоже привел в порядок свое одеяние, набедренную повязку из тигровой шкуры и холщовый халат, достал подорожное свидетельство и отправился вслед за наставником.

– Отчего же вы не берете с собой этих оборотней? – спросил Чжу Ба-цзе.

– Погоди, мы сперва доложим о себе, а за этими двумя пришлют стражников, чтобы доставить их на суд! – отвечал на ходу Сунь У-кун.

Вся дорога до самых дворцовых ворот была застроена величавыми постройками и дворцами, украшенными красными птицами и желтыми драконами.

Дойдя до восточных ворот главного дворца, Танский монах вежливо поклонился начальнику караульной стражи и обратился к нему с такими словами:

– Осмелюсь побеспокоить тебя, господин мой, просьбой. Передай, пожалуйста, правителю, что я хочу его лично повидать и попросить засвидетельствовать мое проходное свидетельство. Я бедный монах из великого Танского государства в восточных землях и по повелению моего императора иду за священными книгами.

Начальник стражи отправился докладывать правителю и, приблизившись к трону, сказал: