Шпионы Энигора докладывали, что в городе Эш объявился самозванец, претендующий на таргский престол.

Вернее, нельзя было сказать, что он на что-то претендует, так как собственную волю он вряд ли имел. Тарги из Эша признавали его сыном Пятого Наследника и прямым внуком того самого государя Ишаджара, с вероломного убийства которого началась Солдатская война. Следовательно, в глазах многих он был претендентом на Жезл Власти куда более законным, нежели правящий империей ныне внук Наследника Тринадцатого.

Легенда о самозванце распространялась следующая. Когда пятьдесят семь лет назад в Царском Городе Столицы резали семью государя Ишаджара, по просьбе кормилицы солдаты пожалели трехлетнего мальчика и не стали его убивать. Они лишь вырезали ему язык и обрубили пальцы на руках, чтоб он не мог ни сказать, ни написать, что он – законный властелин. А уже в Эше, полвека спустя, какая-то древняя нянька опознала в нем законного императора по родинкам на руках и голове.

Такого – беспалого и безъязыкого – и посадили в Эше на краденый во время Солдатской смуты трон. А уж говорил и показывал пальцем от его имени теперь почти всякий, и особенно много – новый князь Внутренней Области. Эшские тарги при этом кивали, и между всеми там царило удивительное, небывалое согласие. А собиралась вся эта компания если и не завоевать своему безрукому-немому подставышу таргский престол, то хотя бы пограбить всласть империю, где, как известно, медовые реки текут меж сахарных берегов, а жареные утки падают в рот прямо с неба…

Государь прикрыл папку и призадумался. Воевать с Внутренней Областью на ее территории – гиблое дело. А вот выманить разбойников на открытые пространства савр-Шаддата он давно мечтал. Для того и отпустил через перевалы мятежников Лоя – рассчитывал, что те обрастут во Внутренней Области соратниками, сунутся обратно и попадутся Северной армии под сапог. Но это был план так, по мелочам. Теперь же было похоже, что дело на саврской границе назревает серьезное… Мечта сбывается, но как-то уже и не вовремя…

Эти размышления государя были нежданно прерваны. Гладкое золотое колечко ужалило его палец. Он выскочил из-за стола и побежал в северный флигель, в башенку. Захлопнул за собой стальную дверь, выхватил из сейфа говорящую коробочку и с тревогой осведомился:

– Что случилось?

Коробочка кашлянула в ответ.

– Как там на Бо? – поинтересовались оттуда. – Я, видишь ли, переживаю… Даже не спится.

– Все так же, – немного отдышавшись, отвечал государь. – За исключением мелочи. Транспорт с машинами они, кажется, не получат, пока не договорятся друг с другом.

– Ага, перессорились, значит! – в голосе абонента первого звучало явное злорадство.

– Рано радуешься, – сказал государь. – Если они не только поссорятся, но еще и развоюются, ничего хорошего для нас из этого не выйдет.

– Но ты же следишь за порядком?

– У меня всего пара глаз, пара ушей и пара рук. Я могу чего-нибудь не успеть.

– Послушай, прихлопни их сразу. Зачем ждешь?

– Они еще ничего не натворили. За что?

– За то, что они мне не нравятся, – отвечали из коробочки мрачно. – Они здесь чужие.

– Ну, у тебя же не случается приступа ксенофобии, когда ты видишь меня, – возразил государь.

– Ты – совсем другое дело! А эти… Нечего им здесь пастись. Остров Бо – моя собственность.

Государь задумчиво почесал кончик носа.

– Скажи-ка, а ты уже отправил корабль за моим сыном в Столицу? – спросил он.

Из коробочки донесся вздох.

– Ведь праздники. Завтра с утра отплывет.

– Корабль большой? Быстрый корабль?

– Корабль наилучший. «Звезда Морей». Даже у тебя такого нет.