Мы выехали из Дерпта 30 марта 1829 года в 8 часов вечера.^>17 Наш отъезд затянулся, так как очень много времени понадобилось для подготовки необходимых в экспедиции физических приборов: в основном, полноценного маятникового аппарата, десятидюймового гирокомпаса, столь же большого магнитного компаса, трех полевых барометров и очень точных весов, – все, без исключения, вышло из-под умелых рук нашего университетского механика г-на Брюкера (Brücker). Принимая во внимание его достойную добросовестность, – это были лучшие физические приборы из тех, которые полагаются в такого рода предприятиях, как наше, и которым нечего противопоставить и сегодня. Задержка с отъездом была для меня весьма чувствительна, но не столько из-за потери времени, сколько из-за сезонных особенностей, которые, как мне подсказывал опыт, ждали меня впереди: дело в том, что в таких необычайно жарких краях (по причине их географического положения и условий местности) весна начинается уже в феврале и является не просто самым удобным временем года, но и самым подходящим периодом для природно-исторических исследований, поскольку с июня месяца под палящими лучами солнца и от сухости почвы и атмосферы вся вегетация словно вымирает; безлесные, безводные равнины и склоны покрываются высохшей травой, чьи корни лишь после крайне редких дождей дают небольшие побеги. Поэтому животные ищут спасения от жары и засухи частично в глубоких норах, частично в отдаленных укрытиях более прохладных малоазиатских гор и Кавказа; от этой жары истощаются даже человеческие силы.

Случившееся прямо перед выездом сокращение числа почтовых лошадей на отрезке пути от Смоленска в Орёл заставило нас выбрать направление на Москву, с тем чтобы после Вязьмы уже с лучшим обеспечением двинуться по широкому тракту в южном направлении через Калугу, Орёл, Курск, Харьков и Бахмут в Новочеркасск, куда мы благополучно прибыли 10 мая. Единственное, что до Смоленска в некоторой степени содействовало нам, – это остатки зимы, но на остальном пути, по меньшей мере, в большей его части, окончание зимы создало для нас ещё большие препятствия. В центре европейской части России, в котором мы находились, – а именно в Смоленской и Калужской губерниях, – берут начало самые крупные реки империи. Между тем истоки этих рек, текущих практически по всем направлениям, находятся на высоте около 1000 футов (≈ 300 м) над уровнем моря, поэтому путешествующих в период между зимой и весной, помимо почти полностью раскисших проселочных дорог, ожидают препятствия в виде вырвавшихся из русел и широко разлившихся рек. Хотя везде можно переправиться при помощи устроенных для этого паромов или на больших лодках, это все-таки постоянно сопряжено с потерей времени, дополнительными усилиями и рисками. Посему каждый, кто путешествует не налегке и просто, иначе говоря, – не ограничен собственной персоной, поступит благоразумно, если не предпримет путешествия по этим местам до тех пор, пока не дождется настоящего и окончательного прихода весны.

Мы не оставим без внимания некоторые интересные пункты на нашем пути, как, например, городок Белев,^>18 где на обратном пути с юга России скончалась и ушла в мир иной вслед за своим августейшим супругом^>19 высокочтимая императрица Елизавета, пребывавшая в сокрушении из-за перенесенной невосполнимой потери. Этому событию посвящен достойный и трогательный памятник: простой каменный двухэтажный дом, в котором скончалась императрица, был выкуплен царской короной и превращен в приют для 24 бедных вдов, живущих здесь за счет императорской семьи, правда, без роскоши и блеска, но вполне прилично и с достойной заботой о вдовах. Сама комната, где скончалась императрица, преобразована в небольшую церковь для вдов, а место, где стояла кровать, в которой лежала покойница, при помощи особой стены, расписанной масляными красками, выгорожена в Святое Святых.