В период 1911–1920 гг. Козлов подготовил несколько публикаций, в которых были отражены главные результаты путешествия[175]. Издание же обстоятельного отчетного труда отодвинули сперва организация новой (хотя и несостоявшейся) экспедиции, затем Первая мировая война и последовавшие бурные политические события. Опубликовать книгу «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» удалось только в 1923 г. Уже несколько подзабытое открытие вновь привлекло широкое научное и общественное внимание, в том числе и зарубежных ученых. В начале 1925 г. в сокращенном варианте книга увидела свет в Германии[176]. Редактором этого издания был немецкий путешественник В. Фильхнер, предисловие написал С. Гедин. Второй перевод, более расширенный, на немецкий язык был осуществлен в 1955 г.[177] Книга также была переведена на чешский (1929 г.), словацкий (1951 г.)[178], японский и китайский (2003 г.) языки.
Сообщения о результатах раскопок в Хара-Хото заинтересовали западных исследователей. В 1914 г. в оазисе Эдзина работал А. Стейн (A. Stein, 1862–1943), в 1923 г. там побывала американская экспедиция Л. Уорнера (L. Warner, 1881–1955), а в 1927–1928 гг. этот район обследовал С. Гедин. Их экспедиции собрали большое количество интересных находок, но повторить успех Козлова никому не удалось.
Уникальные археологические находки в Хара-Хото, сделанные Монголо-Сычуаньской экспедицией П. К. Козлова, дали науке ключи к тайнам тангутской истории и культуры и обогатили российские музеи выдающимися коллекциями восточных рукописей, книг и художественных произведений. Кроме своего главного, общепризнанного исторического значения, это археологическое открытие повысило престиж российской науки в изучении Центральной Азии и, несомненно, сыграло важную роль в жизни руководителя экспедиции, замечательного российского путешественника Петра Кузьмича Козлова.
Этот очерк хочется закончить словами, которые принадлежат С. Ф. Ольденбургу. Нам кажется, что в них содержится ответ на вопрос, поставленный в начале нашего повествования: «Часто приходится слышать, что находки, делаемые путешественниками, являются результатом „удачи“. Такое утверждение несправедливо, ибо, если путешественник что-нибудь находит, то почти всегда только потому, что он искал и умел искать. Так было и с П. К. Козловым, и потому его находки должны быть поставлены ему в большую заслугу»[179].
Международное признание заслуг П. К. Козлова в изучении Центральной Азии
С редким упорством осуществлял он свои планы исследования Азии и своими открытиями не только принес почет и уважение своему Отечеству, но и завоевал признание всего образованного мира.
В. Фильхнер[180]
Результаты экспедиций П. К. Козлова высоко оценили российские и европейские научные сообщества. Он был избран почетным членом Русского географического общества (апрель 1910 г., действительный член РГО с 1891 г.), Императорского Ботанического сада (февраль 1902 г.), Русского энтомологического общества (декабрь 1908 г.), Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (октябрь 1926 г., действительный член с 1907 г.), Московского общества испытателей природы (февраль 1927 г., действительный член с 1896 г.), корреспондентом Зоологического музея Академии наук (1896 г.), действительный членом Всеукраинской академии наук (май 1928 г.) и др. РГО наградило его за успехи в исследовательской деятельности серебряной медалью имени Н.М. Пржевальского (1891 г.) и высшей наградой Общества – Большой золотой Константиновской медалью (1902 г.).