– Давид, держи себя в руках, тебе станет плохо, если будешь есть все сразу.

Дария поймала мои руки и развернула меня к себе. На миг я потерялся, будто не узнав свою хозяйку. Ее глаза оказались настолько красивыми, что я замер, просто рассматривая их и стараясь запомнить каждую ресничку, изгиб бровей или едва заметную мушку возле губ. Последние оказались особенно прекрасными, особенно когда повторяли мое имя.

Имя.

Боги, у меня было имя.

Настоящее имя, как у каждого человека здесь.

– Еще, пожалуйста, можно еще?

– Что?

– Имя.

– Давид, Давид Остад.

Женщина рассмеялась, наблюдая за моей реакцией, а я млел от ее голоса, от того, как мягко моих рук касается ее кожа. В ту же секунду я почувствовал, как сильно хочу расцеловать ее пальцы, кисти, шею – ее всю, не оставив ни единого места без поцелуя.

– Видимо придется почаще напоминать Давиду, как его зовут.

Марк подошел ко мне ближе и похлопал по плечу.

Первые дни своей человеческой жизни я провел в почти постоянном ощущении эйфории. Эмоции и чувства были настолько обострены, что иногда мне приходилось уходить к себе в комнату, чтобы просто дать голове отдохнуть. Мне было интересно всё, что происходит в доме, я будто изучал его заново, облазив все доступные углы, проверив склад, реактивы Дарии и мастерскую Марка. Я поговорил с каждой из рабынь, что работали у нас, узнал, почему они решили продать свою свободу, пускай и на время, и почему пришли именно к нам. Как оказалось, даже не все из них нуждались в деньгах, одна из девушек сбежала таким образом от нежеланного брака, навязанного родителями. Лайя, так ее звали. Ее ошейник был особенным, он не подавлял волю, как мой, лишь давал возможность хозяевам следить за ней и звать рабыню, когда она нужна.

– Я умоляла Дарию взять меня служанкой к себе, хотя у них и так хватало персонала.

– Но почему именно сюда?

– Здесь безопасно, приходя в дом по контракту, раб может быть уверен, что до истечения срока он будет жив и цел, хотя надо признаться, бывают семьи, где эти обязанности хозяином не соблюдаются. Но именно здесь я могу быть спокойна за свое здоровье: – все знают, что господин Марк равнодушен к нашим телам и имеет достаточно мягкий характер.

– А Дария?

– Ну-у… Она тоже не вредит нам намеренно, но возле ее лаборатории лучше не проходить лишний раз, эти демоны… они жуткие.

В восемнадцать у меня появились собственные рабы. Дария настояла на том, чтобы я учился управляться с ними, так как твари в клетках отнимали все больше внимания.

Моей обязанностью стал подбор и закупка нового материала для хозяйки. Самые слабые отправлялись на пропитание чудовищам завесы, те, что крепче и сильнее, становились подопытными, стараясь пережить сращивание частей тела с монстрами или заселение этой чужеродной сущности в собственную плоть. Главной целью подобных экспериментов было объединение демона и человека, чтобы оба вида сосуществовали вместе как часть единого целого.

Сложно было сказать, получается у Дарии или нет, но твари, содержащиеся у нас, определенно привязывались к хозяйке, и работать с ними становилось гораздо проще, чем с людьми, что при одном взгляде на чудовищ начинали трястись. Желание сбежать от этой неестественной, отвратительной самому миру жизни, едва мог подавить даже ошейник, и на это уходило немало собственных ментальных сил. Я чувствовал, что воля Дарии была крепка, но ее тело слишком быстро уставало от таких нагрузок, поэтому охотно взялся присматривать за рабами сам.

Методом проб и ошибок я учился подавлять чужое сознание и вместе с этим попробовал и свои способы сломить чужую волю. В какой-то момент мне это стало напоминать игру, где к каждому из моих подчиненных нужно было найти свои слова или действия, при которых они теряли бы желание сопротивляться. Для этого я оборудовал целый подвал и, закупая рабов, старался выведать у торговца абсолютно все известные о них сведения, мне нужно было знать, на что давить и помнит ли раб свое прошлое.