– И то и другое – не более чем миф, – объявил тактичный Котов, – если серьезно, я вижу только одну разницу. Русская девушка начинает ощущать себя старой девой, если не вышла замуж до двадцати четырех, француженка – если не вышла до тридцати. Венсан не даст соврать.

– Не дам. По-моему, французские девушки вообще не хотят замуж. Им это не нужно.

– О, Венсан! Это незрелое суждение, – тетя Изабель мягко рассмеялась, – опыт еще подскажет тебе, что это не так.

– Мне очень не хватает опыта, – горько признал Венсан.

Долговязая Бьянка ухмыльнулась. Ингрид коснулась волос Венсана.

– Мой бедный, ну как же тебе помочь…

Венсан взял ее узкую кисть и поцеловал в ладонь. Она посмотрела на него долгим взглядом. Высвободив ладонь, сказала:

– Знаешь, опыт опытом, а вот образование тебе пора уже получить. Пора подумать об этом, правда… Ну, не улыбайся! Ты же знаешь, что мы тебе поможем. Нет, правда! Ты думаешь, можно всю жизнь просидеть в ночных клубах?

– Но этому же удается, – возразил Венсан, – ну, этому расп… как его… У тебя еще на столике лежит его книжка, ну? Он только и делает, что торчит по клубам.

Ингрид подняла тонкие брови. Тетушка Изабель догадалась первой.

– О! Он имеет в виду Бегбедера. Боже мой, Венсан, но он же не просто там торчит, он умеет писать об этом. И ему неплохо платят. А до этого он получил хорошее образование, можешь мне поверить. Без этого никак. Альбер, скажите, я права?

– По-моему, этот ваш Бегбедер немного чокнутый, – сухо сказала Ингрид.

– Писатель должен быть немного чокнутым, – убежденно произнесла тетушка Изабель, – mon Dieu! Безумие, если оно небольшое и интересное, придает колорит творчеству!

– Ну, не знаю, – Ингрид взглянула подозрительно.

– Точно! – Венсан радостно хлопнул по столу. – У меня есть знакомый чувак, у него дико интересная форма безумия. Он все время говорит о мушках-дрозофилах! Ну, такие маленькие, знаете? Они дико быстро размножаются…

– О! – воскликнула тетушка Изабель. – Он должен стать писателем! Он писать умеет, Венсан?

Котов заметил, что она каждую фразу начинает с «О!» и часто повторяет mon Dieu! Он нашел, что это старомодно, но по своему прелестно. Он вдруг вспомнил, восстановил образ, питавший тетушкин стиль – прически, прикида, макияжа. Конечно, образ Катрин Денев, но не юной блондинки, а поправившейся, заматеревшей Катрин из фильма Belle Maman, «Прекрасная теща». Образ проступал, хотя лицо Изабель было, пожалуй, покруглей и попроще.

Тетушка снова адресовалась ему:

– Ведь молодому человеку сейчас необходимо образование, Альбер? В России тоже так думают?

– Вы правы, но сначала нужно выбрать факультет, так ведь? Ну, профессию. Наш друг уже выбрал?

Венсан хохотнул.

– Давно! Желаю быть врачом. По возможности гинекологом.

– Ты можешь говорить об этом серьезно? – огорчилась Ингрид.

– Я серьезен, – мгновенно помрачнел Венсан, снова овладев ее ладонью.

– Мне кто-нибудь нальет наконец вина? – нахмурилась Бьянка, Котов подхватил тяжелую темную бутылку.

После третьей бутылки Котов отпросился в туалет. В отделанное мрамором тихо журчащее убежище на первый ярус его молчаливо сопроводил Алекс, который на обратном пути как-то аккуратно исчез. Второе явление Котова пришлось на пылкую хмельную перепалку: ему поначалу казалось, что полощут любимых героев – гомосексуалов, потом решил – нет, скорее каких-то дальних, мутных родственников. Оказалось – пару местных кюре. Один окучивал приход в ближнем горном городишке Соспель, где бывала Изабель, другой – на побережье, в Ментоне, куда наездами в отпуска выбиралась Ингрид. Она в данный момент изрядно кипятилась: